Раки-отшельники - [74]
Силос… Силосная башня!
— Крюмме! Проснись!
— Что…
— Не спи! Ты забыл? Ты не можешь спать, потому что у нас будет четверо детей. Может, даже тройняшки! У обеих! И всего будет шестеро! А с нами и с Юттой и Лиззи получится целая футбольная команда, нам не хватает только вратаря!
— Успокойся, я проснулся.
— Силосная башня, Крюмме.
— На хуторе? Что с ней?
— Мы можем жить в ней. Она пустая. Больше не используется. В свиноводстве она не нужна. Можем перестроить ее, Крюмме. Точнее, их. Вообще-то их целых две, соединенных вместе.
Крюмме зажег свет, сел, проснувшись, он напоминал взъерошенного шмеля.
— А это возможно? — спросил он.
— Они из бетона, так что, конечно, придется делать окна и двери и изолировать, сейчас они только скорлупа, но подумай, как здорово! Круглый дом. У нас однозначно получится три полноценных этажа. Ты же знаешь Кима Нойфельдта, этого модного архитектора, он может сделать супердизайн! Правда, это будет стоить…
— Это проблема решаемая. Какой у них размер? Диаметр?
— Сейчас подумаю, — сказал Эрленд и натянул одеяло до подбородка, в комнате был ледяной холод. — Шесть-семь метров, кажется, каждая. И примерно такой же длины переход между ними. Сколько это получается, Крюмме, моя ходячая энциклопедия?
— Пи помножить на радиус в квадрате.
— Посчитай.
— Надо идти в кабинет за калькулятором.
— Бегом!
Эрленд сидел в постели и представлял себе новый дом. Сводчатые окна, винтовая лестница между этажами, белые оштукатуренные стены, летняя мебель пастельных тонов, полевые цветы в крынках, кованный диван в гостиной, полный подушек, антиквариат и хайтек в красивом сочетании, люстра над обеденным столом, сделанным из старой двери с массивным стеклом поверх столешницы.
— Почти сорок квадратных метров в каждой башне, — сказал Крюмме и шлепнулся обратно под одеяло. — А еще эта… перемычка, о которой ты говоришь.
— Ее можно перестроить в стеклянные переходы между комнатами на каждом этаже. Там тоже можно поставить мебель. Диван с видом, стеклянная веранда, бар?
— Никакого бара в доме с детьми, мышонок.
— Окей, бар для молочных коктейлей. Тогда получается, каждый этаж будет около семидесяти — восьмидесяти квадратных метров. Три этажа — это двести квадратных метров! Все равно что жить в голландской мельнице, Крюмме. Помнишь эту крошечную гостиницу, переделанную из мельницы, там было всего семь номеров, и мы там жили, когда ты делал репортаж о марихуане в качестве болеутоляющего в голландских домах престарелых?
— Такое не забываешь. Ты помогал им раскуривать трубки, и фотограф еле удерживал тебя за кадром. Но твоя идея просто гениальна, Эрленд! Просто-напросто гениальна! И я совсем проснулся. Большое спасибо!
Через десять минут Крюмме опять храпел. Эрленд же лежал и размышлял, как могут звать эту девочку с косичками и удочкой.
…
После захоронения урны он отправился на Несхов. Из того, что Тур отказывался говорить с ним по телефону, он не делал выводов. Совесть велела ему появиться на хуторе после долгого перерыва. Но когда туда приехала Турюнн, он умыл руки и пустил все на самотек. Они больше не были одни. Он вспомнил, как впервые увидел Турюнн в больнице у постели больной матери, ему не понравилось, что она приехала, хотел, чтобы она отправилась обратно в аэропорт. Но в ней была хватка. Ее было не запугать. К тому же она понимала, что Несхов важнее работы в Осло, и это вызывало настоящее уважение.
Погода установилась ясная. Но ненадолго, тучи вдалеке уже готовились разразиться дождем. Он снизил скорость и свернул на аллею. На пассажирском сиденье лежал пакетик венских булочек. Извинение за долгое отсутствие. С другой стороны, у него было много дел на работе, когда он вернулся из Дании, фру Марстад взяла больничный из-за теннисного локтя, совершенно идиотский диагноз, подумал он. Теннисный локоть от того, что она прибирала и поднимала покойников.
Тур был на кухне один, печка топилась, он сидел с газетой.
— Ты стал носить очки? Да, вообще-то странно, что ты так долго обходился без них.
— А, это ты, — сказал Тур.
— Ты же видел мою машину. А где…
— Он отдыхает. А Турюнн поехала покупать новый телевизор. Зачем ты поведал половине Норвегии о крысах?
— Я не рассказывал о них половине Норвегии. Рассказал только твоей дочери. Что, телевизор сломался?
— Ему было четырнадцать лет.
— Тогда чего было ожидать, полагаю, его часто смотрели. Как нога?
— Ужасно. Она и потом будет без движения.
— Не навсегда же?
— Нет. Но слишком долго. А у меня новый опорос через десять дней, и я не успею.
— У тебя есть сменщик.
— Да, есть, — сказал Тур и бросил газету на стол, сделал вид, что внимательно читает.
— У меня с собой венские булочки, я поставлю кофе?
— Надоели эти венские булочки.
— Ты в плохом настроении?
Тур не ответил, только шумно дышал носом, уставившись в газету.
Он сполоснул кофейник и ждал, что Тур начнет его распекать за то, что выбросил хорошую гущу, но тот спокойно сидел в своих очках.
— У меня появилась парилка, — сказал Маргидо и залил кофейник свежей водой.
— Что?
— Парилка.
— Это еще зачем?
— Приятно.
— Ты что, спятил? — сказал Тур.
Он поставил кофейник на плиту, включил ее на полную мощность.
Перед нами настоящая скандинавская сага, написанная, впрочем, с не свойственной этому жанру иронией. Действие книги происходит в современной Норвегии. На похороны властной матери семейства по имени Анна съезжаются, чтобы встретиться после долгой разлуки и разрешить вопросы с наследством, три ее сына и внучка. В шкафу у каждого из этих людей спрятан свой скелет, но то, что всю жизнь скрывал отец семейства, тихоня и подкаблучник, не поддается логическому осмыслению.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.