Ракетой на Луну - [19]
— Я ничего не вижу, кроме пары крохотных звездочек.
— Влево от них вы должны разглядеть матовое мерцание.
— Никаких следов!
— Да, милый друг, это не так просто! Присмотритесь хорошенько вашим прославленным журналистским оком, которое привыкло проникать в самые сокровенные вещи, — вот, в это местечко между звездами!
— Тысяча чертей, я не вижу ни малейших следов чего бы то ни было — и просто изумлен, что в эту вашу исполинскую небесную пушку так мало видно!
— Это зависит от того, куда ее направить. Если бы теперь перед вами в телескопе находилась Луна, то вы разглядели бы даже гальку у стен кольцевых гор! Здесь же дело идет о весьма трудном объекте — именно, о последних отростках туманного облака; должны же вы, наконец, разглядеть слабое облачко света!
— Стойте! Поймал! Нежная веретенообразная полоска света…
— Правильно!
— И это крайний отросток проклятого Облака, которое всех нас ввергнет в беду?
— Совершенно верно. Когда наша солнечная система долетит до этого места, ледниковый период окончится — вернее, начнется его окончание.
— А когда мы до этого дойдем?
— По моим последним вычислениям — в 5236 году, стало-быть, через 2236 лет, потому что сейчас у нас 3.000-ный год.
— Боже правый, мистер Роллинсон, вы назначаете все более отдаленные сроки!
— Да, уважаемый мой Граахтен, если для вас это черезчур долго, в таком случае присоединитесь к моему вечному противнику Абдулу-Бен-Хаффа, который назначил всего 2012 лет. Как он до этого дошел, мне непонятно.
— Несколькими годами больше или меньше для меня не составляет разницы, и уж из одного местного патриотизма я присягну на верность вашим цифрам.
Старый Роллинсон засмеялся.
— Великолепно, благодарю вас!
— Не на чем! Чего только не сделаешь для своего родного города в интересах науки! А вашего конкуррента Абдул Бен-Хаффа пускай возьмут черти!
— Не говорите мне о нем! Это единственное, что может меня взволновать. Он пытается лишить меня моей заслуженной репутации первого астронома этой страны. Как видно, он не может дождаться моей смерти; мое семидесятилетнее сердце начинает учащенно биться при одном упоминании имени этого человека.
— Лично он вовсе не такой ученый, как его ассистент Фоортгойзен, происходящий из древней голландской семьи ученых.
Ролинсон пробурчал что-то в свою бороду патриарха.
— С вашего позволения, я сейчас пущу свет, и мы поищем более теплого местечка для нашей беседы, чем этот купол, где гуляют сквозняки…
— Пожалуй, я и то чуть не замерз. Как вы в ваших летах, выдерживаете часами отсидку в этом кресле, — понять не могу!
— Ах, милый мой, обсерваторию нельзя же отапливать!
Зажглась электрическая лампа.
Теперь только Бенджамин Граахтен мог осмотреться. Он скорее лежал, чем сидел в удобном кресле, а над ним, до самой макушки исполинского железного купола, поднималась огромная труба двадцати-пяти метрового телескопа. Целый лес меньших труб, прутьев, противовесов, рычагов и кружков блестел в свете лампы.
— О, Чинчинчиндра Калькуттский! Я лежу под этим чудовищем, как муравей под сапогом пешехода! Вот, если я распущу винты на этой стальной оси…
— То „Африканский Герольд“ лишится своего главы.
— И не страшно вам лежать целыми часами под этой штукой? Вес ее должен быть чудовищен!
— Добрых 1.500 центнеров. Один большой объектив весит три центнера. Но вы не беспокойтесь! Стальные оси крепки, как четырехсотлетний дуб, и отлично выдерживают тяжесть этого исполинского бинокля!
— А знаете ли вы, что ваш конкурент, говорят, соорудил в Каире новый инструмент совершенно неслыханных размеров, телескоп совсем нового рода, каких еще и не бывало?
— Что-то об этом болтают…
— Как велика чечевица вашего исполина?
— Полтора метра в поперечнике.
— Ну, а тот инструмент будет иметь зеркало диаметром в четыре метра.
— Да это смеху подобно! Вещь совершенно невозможная!
— Добрейший Роллинсон, к делу уже преступлено, хотя оно ведется в величайшей тайне. Инструмент этот — совершенно новое изобретение, которое должно изумить мир. Идея дана Фоортгойзеном. Инженеры говорят — идея гениальная и вполне осуществимая.
— Д я не верю! — угрюмо буркнул старик.
Роллинсон, величавший своего противника и коллегу Абдула Бен-Хаффу „обиженной состарившейся примадонной“, поплелся, закутанный в шубу и в теплых суконных сапогах, к механизму, замыкавшему щель, и сегмент купола со скрипом закрыл широкое отверстие. У старика была интересная, характерная голова. Седая грива волос окружала огромный череп, белоснежная волнующаяся борода патриарха спускалась на темный мех. Ворча, он прошел со своим гостем по Часовой Комнате, направляясь вниз, в отопливаемый рабочий кабинет.
— Располагайтесь, как будет вам удобнее, Граахтен! Вот папиросы, вон чай и красное вино; выбирайте, что вам по вкусу. Сядем — и расскажите: что привело вас в глухую ночь на Столовую гору?
— Благодарю. Уже поздно, и я буду краток. Знаете ли вы германского ученого Иоганнеса Баумгарта?
— Баумгарт… Иоаганесс Баумгарт! Кажется, я слышал это имя. Баумгарт… Ну, конечно! Довольно давно многотомный труд этого человека вызывал много толков. Мне, впрочем, известны лишь некоторые части его. Во всяком случае, это человек небезызвестный в ученом мире!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА: Опубликованная в 1928 году повесть Филипа Ноулана «Армагеддон-2419» в наши дни изрядно подзабыта. Между тем именно в ней впервые появился Энтони Роджерс, фигура для американцев культовая, герой многочисленных комиксов, художественных фильмов, а теперь и компьютерных игр. Так что без этой повести картину мировой фантастики вряд ли можно считать полной.
С научной станции, исследующей черную дыру, получен сигнал бедствия. К ученым отправлена спасательная экспедиция.
Боргус Никольсен остается загадкой в истории советской фантастики. В 1924 и 1927 годах этот неизвестный писатель со «скандинавским» псевдонимом опубликовал авантюрно-фантастическую дилогию «Глориана» и «Массена» о невероятных приключениях американца Джека Швинда, укравшего аппарат невидимости — и после буквально растворился в воздухе, как и его герой. Теперь, в серии «Polaris», оба романа Боргуса Никольсена возвращаются к читателям.
Универсальный Мультимедийный Конструктор-Альманах — так расшифровывается слово Уммка. В этот конструктор играют или попробовали поиграть около сотни человек из самых разных городов. С тропы Александра Спиридонова (Алекса Спиро) начался марафон Уммки. Весь проект представлен на сайте http://alexspiro6633.wixsite.com/goldenummka.