Ракетный центр Третьего рейха - [8]

– Это Трассенхайде, – сказал Хартмут, когда мы проезжали через небольшую деревню. – Здесь останавливаются только несколько поездов. Когда-то тут хотели построить город с населением в тридцать тысяч или около этого. Может быть, построят после войны… – Он машинально и бессознательно постучал по деревянной скамейке. – Сейчас здесь только большой строительный лагерь, где в основном работают пленные из Восточной Европы. – Он умолк и выглянул в окно. – Сейчас ты увидишь лагерь. Это небольшой городок с типичными зданиями казарменного типа. Однако большинство зданий покажутся тебе довольно симпатичными и даже чуть-чуть напоминающими здания Третьего рейха. Конечно, ты не увидишь здесь колоссальных зданий, как в Нюрнберге, или громадных берлинских строений с колоннами. – Он кивнул. – Вот и лагерь.

Справа от нас появился забор из плоских сетчатых звеньев высотой более двух метров. За ним виднелись темные и унылые казармы, построенные на определенном расстоянии друг от друга. С другой стороны трассы деревья начали редеть, и мы увидели шоссе, параллельное железнодорожному пути, – единственную подъездную автодорогу к заводу. Появились типичные деревенские домики с пристройками. Поезд остановился у узкой, гудронированной платформы, обозначенной как Карлсхаген. Саму деревню не было видно за деревьями. Почти сразу же поезд снова отправился в путь. Хартмут поднялся:

– Нам сходить через минуту.

Мы подошли к двери, и я выглянул в окно. Лесные посадки внезапно закончились, словно были нарисованы на занавесе, который кто-то отдернул в сторону. Перед нами появилось несколько железнодорожных путей, и послышался стук колес – поезд переходил на другой путь.

Вдоль горловины железнодорожной станции стояли аккуратные двухэтажные дома, и мне вдруг показалось, что я очутился в пригороде большого города. Крутые скатные крыши домов были выполнены в стиле, который я изучал в Штутгарте, где находился знаменитый архитектурный факультет университета. Здания были построены в умеренном стиле из прочного огнеупорного кирпича, оштукатуренные снаружи, двух-, иногда трехэтажные, с боковыми окнами и ставнями. Они отлично вписывались в окружающий ландшафт, который слегка напоминал исторические места в Ротенбурге или Нюрнберге. Подъехав к крытой платформе, поезд остановился – мы добрались до места назначения.

В лагере находилось примерно двадцать одноэтажных зданий, расположенных в форме подковы. Все здания узкой стороной были обращены к дороге с односторонним движением и напоминали коров на водопое. Мы прошли мимо охранника у ворот и вошли в здание справа. Унтер-офицер быстро проверил мои документы.

– Доложитесь старшине четвертой роты в Haus Wuerttemberg![2] – отрезал он.

– Должно быть, это в здании, где живут магистры наук, – предположил Хартмут, когда мы пошли по тротуару. – Все эти одноэтажные здания заняты взводами VKN (Versuchs-Kommando Nord – экспериментальная команда «Норд», располагавшаяся в Карлсхагене, к западу от железной дороги на Пенемюнде на месте бывшего поселения Зайдлунг. – Пер.), в состав которого входит несколько рот, которыми командуют офицеры, подчиняющиеся полковнику. Управление создали для того, чтобы отзывать специалистов из регулярной армии, фактически оставляя их на военной службе. – Хартмут рассмеялся. – Итак, ты по-прежнему в армии! Тем не менее воинская повинность покажется тебе не крайне тяжелой, а просто досадной.

Любой, услышавший его замечание, немало бы удивился, ибо Хартмут носил мундир лейтенанта. Обстоятельства его приезда в Пенемюнде были чем-то схожи с моими. Отслужив в армии задолго до войны, он демобилизовался в звании лейтенанта запаса. Позже, начав работать в «Сименс», он получил задание возглавить строительство важного объекта в Пенемюнде. В 1941 году его призвали на фронт, но затем немедленно вернули обратно в Пенемюнде, на этот раз в качестве военного. Это изменение, никоим образом не отразившееся на качестве его работы, заставило его мириться со всеми недостатками военной службы. Кроме того, он лишился хорошей зарплаты и получал гораздо более скромное лейтенантское денежное довольствие.

– Во всех зданиях в этой части лагеря очень большие комнаты с двухъярусными кроватями. Тут живут механики и техники, чей статус напрямую зависит от обстоятельств, при которых их сюда перевели. Здесь воинское звание никак не влияет на должность. Представь себе, инженер в звании рядового командует механиками, некоторые из которых в звании сержанта. Степень магистра естественных наук, – продолжал Хартмут, – дает тебе некоторые привилегии при получении жилья. Кстати, я говорил, что зарплату ты будешь получать как гражданский инженер? Скорее всего, ты начнешь работать в третьей группе. Солдатам-механикам тоже выплачивается зарплата и надбавки за сверхурочную работу. Фиксированная ставка довольствия только у офицеров.

Мы остановились у двойных дверей серо-зеленого здания, и Хартмут прервал свой рассказ.

– Вот и пришли, – сказал он. – Я тебя оставляю. Береги себя. Увидимся в воскресенье на пляже.

Я смотрел вслед уходящему на станцию Хартмуту. Затем, внезапно разволновавшись, я повернулся и вошел в здание.