Ракетчик звездной войны - [101]

– Пошли! – гаркнул Кузьмичев и помчался к бункеру.

В груде раскаленных пластконструкций никто уцелеть не мог, но группа себум спаслась-таки – особей десять, с черными пятнами ожогов на коричневой ложнокоже.

С чувством глубокого удовлетворения Кузьмичев нажал на спуск, посылая короткие очереди. Его поддержали из десятка стволов, дырявя ненавистные туши, терзая их горячими кусочками металла.

Себума во флипе попыталась оказать сопротивление, прыснув лучиками из навесных лазеров, резанув Остапа по руке. Ополченец взревел в ярости, подбежал к сфере сбоку и в упор, держа автомат, как пистолет, одной правой, выпустил очередь. Седьмая пуля вошла в тело вескусианина, забрызгав желто-зеленой гадостью половину пузыря-флипа.

Кузьмичев осмотрел поле боя и довольно осклабился – земляне выигрывали этот раунд!

Бабахнули напоследок два штурмовика. Сиреневым шаром вспух орбитальный бомбардировщик – видать, мезонная бомба завалялась.

Рев пламени стихал, зато четче звучали автоматные очереди, убавляя численность войск противника.

Полковник, держа «калаш» в опущенной руке, прошелся вокруг пожарища, морщась от неприятного запаха и отмахиваясь от жирных хлопьев копоти.

В зеленом свете зари дымились руины бункера, что-то дотлевало в разрушенных машинах, потрескивая и шипя. После грохота и рева битвы Георгию казалось, что над полем нависла тишина. Голоса, звучавшие в отдалении, одиночные выстрелы, шарканье подошв – это не в счет.

Из клубов белого дыма вынырнул Виштальский. Закашлялся, сгибаясь в поясе.

– О-ох… – скривился Марк. – Ну и вонь…

– Пустяки, дело житейское. Зато мы их сделали.

– Это – да! – сразу воспрял капитан.

Земляне медленно сходились с разных концов, переглядывались, улыбались друг другу.

– Ну что, ребятки, – усмехнулся Кузьмичев, – поздравляю вас. Мы победили.

– Ур-ра-а-а! – заорали ребятки, вскидывая автоматы.

Кто-то от избытка чувств пустил пару очередей в воздух, но полковник не стал никого распекать за трату патронов. Он и сам устроил небольшой салют.

– Всех прикончили? – спросил он деловито, когда схлынула первая радость.

– Всех! Никого не осталось, только мы!

– Тогда так. Пилоты разбирают уцелевшие аппараты, лучше бомбовозы, в них больше вместится, и – занимаем места согласно купленным билетам. Домой пора!

– Ур-ра-а! – вновь поднялся торжествующий крик, и энтузиазма в него было вложено не меньше.

Кузьмичев подошел к группке своих. Вместе стояли Воронин, Луценко, Сегаль, Саксин, Переверзев.

– Неужто все? – неуверенно улыбнулся Трофим Иваныч.

– Я доктор? Я знаю? – пожал плечами Кузьмичев. – Может, и опять пожалуют. И тогда уж мы все тут ляжем. Или наши с Земли прилетят, и все образуется…

– Машина подана! – закричал Аркадий, дурачась. – Просим пассажиров занять свои места!

Георгий бросил: «Пошли!» и повернул к орбитальному бомбардировщику, двадцатиметровому аппарату, похожему на толстое веретено, сплющенное по продольной оси. В бомбовом отсеке было темно, и Кузьмичев, пользуясь чином координатора в личных целях, устроился рядом с Аркадием. Хоть на экраны поглядеть.

– Летим, голуби войны!

В небо медленно поднимались штурмовики и космоистребители с опаленными огнем бортами. Взлетел и бомбовоз.

– Семь бомбардировщиков, – гордо считал Луценко, – пять штурмовиков, три истребителя. Недурные трофеи, понима-ашь…

Понизу заскользили леса, сменяясь лаковым сверканьем желтых пустошей. Потом равнина вздыбилась горами. Необъятные склоны задирались и задирались кверху, пока не сменились искристыми снежниками. И вот острия вершин скользнули под днище.

Эскадрилья понеслась вниз, как на салазках с горки.

Кузьмичев поначалу ничего не узнавал с высоты птичьего полета, но потом показалась плешь Серых Болот, выступило нагромождение скал Базовой горы, заскользил внизу Южный лес. И вот он, холм-полушарие над базой лонгструмпов!

Машины пошли на снижение и сели, как попало. Зачмокали мембраны люков, ополченцы повалили наружу.

Не скоро, но все же выглянули знакомые лица, пошло узнавание, и радостная весть разнеслась, как огонь по бикфордову шнуру.

Первой вынеслась Алла Миньковская, раскидывая руки, и Кузьмичев пошагал ей навстречу, отмякая и сбрасывая тяжкие вериги ответственности, тревог и забот. Он был дома.

Глава 9. Звездная война

 Прошел месяц, потом другой и третий. Лето покатилось к осени. Начались дожди, короткие, но бурные – небеса, черные от набухших туч, казались сизыми из-за подсветки бесчисленными молниями. Гром грохотал так, будто за облаками прокатывались тысячи железнодорожных составов, а вода была повсюду – падала сверху тяжелыми струями, почти без просвета, месила почву, растекалась мутными ручьями, затапливая низины и свергаясь с возвышенностей.

Проходит пять минут – и небо проясняется, вода утекает, начинается парилка.

Зверье вело себя беспокойно – близилось время миграций. Орнитозавры дрались, схватываясь прямо в воздухе, и падали вниз вопившими клубками. Мрачные годзиллоиды бродили по зарослям и будто сами искали приключений, набрасываясь на стаи арахнозавров. Даже тихие обычно трахеодонты ревели по берегам рек, угрожающе качая головами.

У людей с базы лонгструмпов были свои проблемы. Ксенологи быстро «подобрали ключики» к тайным ходам, и оказалось, что база представляет собой огромное сооружение, уходящее под землю на одиннадцать горизонтов, с рабочей гидросистемой и термоэлементами, скрытыми под облицовкой стен. На минус-втором горизонте расположили школу, ниже – детсад и ясли. Оборудовали госпиталь. Появились жилые отсеки – общие, на десять койко-мест, и семейные. Ночью люди отсыпались, днем усердно трудились, а по вечерам собирались в залах отдыха. Так что места хватало.