Рак. Все о чем умолчали врачи - [20]

В то же время химиотерапия, несмотря на огромный арсенал средств и разнообразие их деструктивных механизмов, остается методом с ограниченной эффективностью. Точно так же, как и предыдущие два, связанные в известном смысле «точечностью» выбора мест применения. Злокачественные клетки позиционируются официальной наукой как более восприимчивые к разрушающим воздействиям извне. Но одновременно с этим утверждением она признает, что в абсолютном большинстве случаев даже комплексная химиотерапия в сочетании с облучением не способна уничтожить 100 % злокачественных клеток ни одного из видов рака. А ведь 100 % — это и есть единственный возможный коэффициент полного излечения, потому что оставшиеся клетки медленнее делиться из-за гибели остальной части колонии точно не станут. Более того, если приближенных к этому идеалу значений еще удается достичь на ранних стадиях (как всегда, чем раньше, тем лучше), то уже на III результат «химии» оказывается практически равен нулю. Винбластин, таксол и иже с ними, например, применяются на всех стадиях рака молочной железы, однако эффект дают лишь на первой.

Это означает, по сути, что выжившие после такой массированной «атаки» клетки рака обладали мультирезистентностью ко всем «опробованным» на них химикатам и радиации до начала терапии. Насколько большинство их оказалось податливо, настолько же меньшинство проявило изумительную для «хрупкой» структуры мутантов выживаемость. Собственно, все проблемы низкой эффективности пусть усовершенствованной, но основанной на традиционных методах терапии сводятся именно к этому феномену превосходно развитой устойчивости, которую проявляет определенный процент злокачественных клеток. Неспособность современной науки достоверно объяснить ее происхождение и вынуждает постоянно выпускать новые препараты для «химии». Просто потому, что реакция на прежние постепенно ослабевает не только у уже леченых больных, но, что гораздо хуже, у каждого последующего поколения новых пациентов. Точь-в-точь как с антибиотиками.

Последний фактор в немалой степени сказался на темпах разработки иммунологической теории и внедрения ее идей в ежедневную терапевтическую практику. Сейчас иммунотерапия является частой спутницей «химии», однако как самостоятельный способ лечения опухолей пока применяется только «на грани эксперимента».

Еще один принятый медициной на вооружение давно, в 1960-х годах, но используемый до сих пор в весьма ограниченном числе случаев, метод называется гипертермией. По-русски это перегрев. Почему бы нет, если раковые клетки и так травят, разрушают радиацией, выжигают и замораживают? Но перегрев используется как метод лечения рака сравнительно редко потому, что убивает их лишь определенной высоты температура. А повышение ее до этого значения может, напротив, способствовать их росту. Онкологическим больным не рекомендуются обычные для других людей согревающие процедуры, ванны, сауны и загорание на пляже. Все потому, что при повышении температуры в тканях опухоли до 38–40 °C клетки нередко начинают делиться быстрее. Зато, если поднять ее до 42 °C, опухоль становится гораздо чувствительнее к воздействию химиофармпрепаратов и ионизирующему излучению.

Буквально такая температура разогрева опухоли позволяет снизить дозировки и того и другого в два раза. Особенно полезное свойство, когда уже налицо или только предполагается невозможность применения стандартных процедур в полном объеме (нарушения свертываемости крови, почечная недостаточность и др.). А вот если разогреть опухоль до температуры выше 44 °C, начинается больше всего радующий глаз онколога распад злокачественных клеток. При 44 °C для эффективного уничтожения опухоли требуется около получаса воздействия температуры, а если допустимо без последствий поднять ее до 45 °C, на это понадобится не более 15 минут.

Несомненные плюсы данного метода состоят в возможности снизить или вовсе исключить дозовую и химическую нагрузку на организм пациента, сохранить большую часть функций органов и состав крови, свести к минимуму нарушения работы иммунной системы. Но и несомненные минусы тоже есть. Риск «не угадать» с оптимальной для данной опухоли температурой достаточно высок, так как это во многом зависит не только от типа исходных и злокачественных тканей, но и от особенностей температурного режима в самом организме. Кроме того, гипертермия противопоказана больным с повышенной коагуляцией (свертываемостью) крови, так как она может спровоцировать и тромбоз, и эмболию, ведущую к смерти. Возможны осложнения со стороны сердечного ритма, но только у пациентов в предынфарктном состоянии или после уже перенесенных операций на сердце. В остальном же по степени безопасности метод не только не проигрывает традиционно применяемым средствам, но и, несомненно, выигрывает в сравнении с ними.

Поскольку из восьми разных теорий происхождения рака сценарий с мультирезистентностью опухолевых клеток предусматривают только вирусная (отчасти) и генетическая (полностью), более современные разработки по его предупреждению в основном базируются на их открытиях. Терапия же существующих новообразований широко использует нанотехнологии и достижения генетики для усовершенствования способов доставки химиотерапевтических препаратов непосредственно к злокачественным клеткам. Мы только что могли пронаблюдать результаты этой работы на примере появления новых методов облучения клеток органическими веществами с присоединенным радионуклидом. Иммунотерапия тоже в немалой доле опирается на появившиеся лишь недавно возможности. А именно — на возможность с помощью генной инженерии воспроизводить белки злокачественных клеток, антигены рака и некоторые элементы иммунитета. Нанотехнологии же позволяют «пометить» злокачественные клетки структурами вирусов, измененными так, чтобы ошибочно не «узнающие» рак Т-киллеры атаковали его, хотя бы и приняв за инфекцию. Но кроме трех перечисленных выше вариантов есть и другие — альтернативные, наукой не одобренные и тем не менее признаваемые за допустимые разновидности лечения.