Раиса в стране чудес - [13]

Банк «Никосия кредит», к удивлению Лапиной, оказался отнюдь не величественным зданием с колоннами. Он занимал первый этаж небольшого частного особняка. Директор банка, Соломон Абрамович Щечкин, и его супруга Циля Моисеевна проживали на втором этаже.

Увидев Раечку, многоопытный Соломон Абрамович, несмотря на юный и не слишком солидный вид неожиданной клиентки, нутром почуял, что тут пахнет большими деньгами. Расплывшись в улыбке, он подхватил девушку под локоток и, смешно перебирая короткими толстыми ножками, повел ее в свой кабинет.

— Вы не смотрите, что мой банк выглядит скромно, — соловьем разливался Щечкин. — Зачем привлекать к себе ненужное внимание? Это Рокфеллеры пусть себе небоскребы строят, а нам главное, чтобы дело делалось, верно ведь?

Лапина согласилась, что да, верно.

— Вот и отлично, вот и славненько, — ворковал Соломон Абрамович, усаживая Раечку в глубокое удобное кресло. — Так с чем вы к нам пожаловали?

— Я наводила о вас справки, — с важным видом заявила девушка, ощущая себя крутой предпринимательницей из американского сериала, посвященного жизни денежных тузов, который она регулярно смотрела по телевизору. — Надо сказать, у вас великолепные рекомендации.

— Стараемся по мере своих сил, — развел руками польщенный Щечкин. — А для такой прелестной клиентки, как вы, уж простите меня, старика, за этот неуклюжий комплимент, совершим даже невозможное.

— Вот и отлично, — благосклонно кивнула Рая. — У меня с собой два миллиона долларов наличными. Мне нужно открыть номерной счет в каком-либо «налоговом оазисе» и перевести на него эти деньги, так, чтобы я могла свободно распоряжаться ими в Соединенных Штатах. Еще мне нужны документы и американская виза, причем чем быстрее, тем лучше.

— Вы говорите, два миллиона долларов? Веки Соломона Абрамовича опустились, скрывая блеск загоревшихся охотничьим азартом глаз, пальцы нервно переплелись.

— Очень, очень хорошо. Вы, несомненно, понимаете, что выполнить ваши пожелания далеко не просто.

— Понимаю, — улыбнулась Лапина. — Но ведь вы сами сказали, что для меня совершите невозможное.

— Разумеется, разумеется. Раз вы наводили обо мне справки, то, вероятно, знакомы с моими расценками. То, что вы хотите, обойдется в двадцать пять процентов от названной вами суммы.

— Двадцать пять процентов? — девушка подняла брови в картинном изумлении. — Не смешите, Соломон Абрамович. Ваша стандартная такса — восемнадцать, в крайнем случае двадцать процентов.

— Что ж, — пожал плечами директор банка. — Если вы так настаиваете, пусть будет двадцать процентов. Но в этом случае документы и американскую визу вам придется заказывать в другом месте. Надеюсь, у вас есть необходимые контакты на Кипре?

Контактов у Раи не было, и Щечкин прекрасно это понимал.

«Чертов кровопийца, — возмущенно подумала Лапина. — Не зря говорили, что дерет он почище, чем рэкетиры. Впрочем, чего мелочиться? Какая разница — двадцать процентов я заплачу или двадцать пять? У меня останется целых полтора миллиона долларов, а, выйдя замуж за Ирвина, я смогу получить все, чего только ни пожелаю».

— Я согласна, — кивнула Рая и, расстегнув сумку, достала из нее пакет с долларами.

— Вот и отлично. Вы приняли единственно правильное решение, — радостно потер руки Соломон Абрамович. — Сейчас мы все пересчитаем…

Пальцы Щечкина резвыми бабочками запорхали над пакетом. Развернув несколько слоев плотного полиэтилена, банкир наугад вытащил пачку перетянутых резинкой стодолларовых купюр и с умилением посмотрел на Лапину:

— Э, да тут у вас тамагочи в пакете. — Щечкин протянул Рае игрушку.

— К сожалению, тамагочи на номерные счета не переводятся, — пошутил он. — Питаете слабость к электронным зверюшкам?

— В путешествиях они заменяют мне домашних собачек, — улыбнулась девушка, засовывая игрушку в карман.

— Кстати, какой паспорт вам нужен? — деловито осведомился Соломон Абрамович. — Российский или какого другого государства? Чем маяться со штатовской визой, может, лучше сразу американский документик сделать?

— А можно? — загорелась энтузиазмом Раечка.

— Все можно, — лучезарно улыбнулся банкир. — Были бы деньги, а деньги как раз у вас есть.

Нью-Йорк, апартаменты в районе «Квинз»

В удушливой духоте своей тесной, как гроб, квартиры Дагоберто Савалас мрачно цеплял вилкой вонючие дешевые сардины из консервной банки и столь же мрачно отправлял их в рот. До гастролей Келлера в Чикаго оставалась целая неделя, и ожидание развязки выводило бывшего полицейского из себя. С другой стороны, он и так слишком долго выжидал и колебался, не решаясь нарушить закон, в который он верил и который так долго защищал.

Теперь, когда Даг окончательно решился на убийство, ожидание казалось ему невыносимым. Савалас твердо решил, что в тюрьму он не пойдет. Сначала покончит с ненавистным певцом, а потом и с собой. Впрочем, покончить с собой — слишком громко сказано. Он и без того уже труп. Он собственными руками уничтожил себя, решив в судебном порядке отстоять свое попранное Ирвином достоинство.

Жена умоляла его не связываться с Келлером, друзья и коллеги по работе в один голос заявляли, что это безумие, но Даг никого не слушал.