Радужный город - [60]

Вот уже два часа как ручка формировала и заполняла таблички в рабочем блокноте, рисовала схематично цветы и домики на полях, пока я пыталась сохранить в памяти важные моменты изменений в законодательство.

Вспомнились институтские годы. Боже мой, больше десяти лет прошло! А до сих еще снятся выпускные экзамены по ночам, пробирая до костей, до замирания сердца: берешь билет и понимаешь, что ничего не знаешь.

А лето в тот год было безумно жарким, градусник зашкаливал на солнце за волшебные пятьдесят, а ты сидишь, зубришь, потому что красный диплом, вот он, почти в руках. Зачем это было нужно? Для самоудовлетворения только лишь. Это притом, что ботаником я не была. Наоборот, и прогулы имелись, и на сдачу зачетов по статистике и бухгалтерии мы скидывали деньги в зачетку. А о пересдаче одного важного экзамена пришлось договариваться чуть ли ни через проректора, ибо я весьма нелестно высказалась о дискриминации по половому признаку, которую пропагандировал преподаватель криминалистики, считая, что исключительно мужской пол его предмет может знать на четыре балла и выше.

Но годы учебы ВУЗе оставили и приятные воспоминания: рядом со мной были те, с кем можно было съездить ночью искупаться на реку, отправиться на пикник за город, в кафешку и в кино, на шашлыки, покататься на лыжах, распив после глинтвейн, сходить на танцы и в боулинг. Родители дали нам уникальную возможность не работать и наслаждаться молодостью, требуя лишь ответственного отношения к учебе. И мы не подвели ни их, ни себя.

Блокнотик продолжал заполняться авторитетным мнением и выдержками из статей, а мысли потекли в другую сторону… Если честно, в сторону Тропинина.

Зоя спросила, нравится ли он мне?! Но можно ли делать какие-то выводы на сей счет? Ведь если сложить все количество сказанных меж нами слов, то знакома я с ним меньше, чем с тем же Денисом, чья карточка отыскалась в сумочке, пока я копалась в поисках ручки.

Я не знаю о Тропинине ничего, кроме даты его рождения, того что у него отличный сынишка и бывшая жена, желающая вернуться под его крылышко. Ну, еще Виталий Аркадьевич знает итальянский, чем вызывает противное до чесотки чувство зависти. У меня, к сожалению, нет склонности к языкам. Да-да, я понимаю, все дается трудом и потом. И отсутствием лени и отговорок… И наличием времени…

Тропинин к тому же может быть требовательным, срываться, понятное дело, особенно после того, как сын потерялся. Может быть, с моей точки зрения, несправедливым, если говорить об обвинениях и попытке уволить экономку. Он может проявлять заботу. И ему не хватило двух предыдущих раз, он хочет повторить постельное приключение.

О его социальном статусе вспомнилось в последнюю очередь, образ его был от его положения неотделим. Такой мужчина не может работать экспедитором или программистом.

Разница между тем же Денисом и Тропинином в том, что первый мне понятен, а последний необычен и потому привлекает. И здесь для меня кроется опасность — я могу чересчур заинтересоваться, могу захотеть… Вот только конец отношений с Виталием Аркадьевичем очевиден, в отличие от Дениса… А быть отправленной восвояси после пары месяцев утех, для меня будет больно, в моей жизни сейчас и так слишком много эмоций и страхов. Я не хочу еще и это переживать.

В дверь постучали. Я вздрогнула и, судорожно вздохнув, поднялась (а я расположилась на полу) и направилась открывать.

В коридоре стояла Анна Александровна с подносом, на нем красовался белые чайничек с чашкой на блюдце, крошечная сахарница и горка печенья.

— Ой, спасибо, — я удивленно отступила в комнату, а женщина, улыбнувшись краешками губ, вошла и поставила поднос на столик.

— Уже два часа дня. Вы ничего не ели. И об обеде не просили.

— Да я… не голодна, спасибо большое.

Она окинула взглядом разложенные на кровати, на полу и на столе бумаги.

— Чай с женьшенем, говорят, помогает работе мозга, — она кивнула и вышла, тихо закрыв дверь.

Еще через два часа я решила размяться, и таки разузнать, где Тропинин, так жаждавший со мной пообщаться.

Анна Александровна сидела на кухне со счетами, толстой книгой и ноутбуком.

— Что-то желаете? — повернулась ко мне экономка.

— Нет. Спасибо. Решила перерыв сделать. Голова чумная. Анна Александровна, а Виталий Аркадьевич уже встал? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— Встал еще в двенадцать и уехал с Артемом по делам.

— А когда вернется? — удивилась я.

— К сожалению, я не располагаю подобной информацией. Вообще-то, Виталий Аркадьевич здесь не живет. Только в последнее время зачастил. И, кстати, ваш ключ от замка, — мне протянули серую карту.

Из комнаты послышался припев знакомой песенки, меня кто-то требовал. Номер был мне незнаком, но это в последнее время уже не новость.

— Да.

— Привет, Соня. Это Денис.

Я удивленно захлопала глазами.

— Я понимаю, что номера ты мне не давала, возможно, и звонить не собиралась. Мне пришлось прокрутить сложную комбинацию и выпытать его у Зои. Просто хотел повторно предложить встретиться, посидеть где-нибудь. Прошу, не отказывай сразу. Дай мне шанс.

— Денис, мне очень приятно, но я, правда, сегодня… — взгляд упал на кипу бумаг, — не могу! У меня бумажной работы тьма, зашиваюсь, если честно.