Радуга 2 - [17]

Да вообще-то народом здесь и не пахнет. Чины сидят в своих кабинетах, чешут затылки, соображают. Это на третьем этаже, элитном. На втором погоны рангом пониже ждут распоряжений, курят, пишут бумаги, сверяясь с ССП (общечеловеческим) — Сводом Сволочных Правил — строят козни. На первом же всякая сержантская шелупонь изображает рвение и желание. А в доте сидит какой-нибудь дежурный старлей и скучает — телефоны-то не работают. Рядом кроссворд с каракулями, желтый уже от своего великого возраста и не отгаданный. Эрудиции не хватает. Откуда же ей взяться, если в обязанности не входит и не способствует служебному росту?

Через все эти этажи предстояло пройти Саше с сумкой в руке и мечом за плечами. Сюда бы Шурика с его навыками по отводу глаз! Но тот, будучи дежурным по «Дуге», поди, и не заметил ничего. Из их офиса просто так не исчезнуть. Сидит, себе, и изучает кельтское судебное производство.

«Воротник Моранна», к примеру, душил судей, если те выносили несправедливые решения. Но судьи после напяливания на себя божественного «воротничка» заканчивались даже у друидов, а без них — никак. Так древние друидские адвокаты считали. Порешили пойти естественным путем: изобрели «Котел Правды» — сосуд такой из серебра и золота. Ставят его на огонь, заливают водой и сидят ждут. Забулькал кипяточек — руку в него! Да не друидо-судейскую, а несчастную кельтско-гражданскую. Из тех дурачков, кто пришел искать справедливости. «Не боись», — говорит друид в мантии. — «Если ты прав — ничего с тобою не будет. Ну, а не прав — обожжешь свою драгоценную конечность. Тоже ничего страшного — рука тогда тебе больше не понадобится». Или аналогичный метод с «Железом Лухти», только вещую железяку нагревают до белого состояния. То-то Цезарь, который Юлий, потешался. У них-то, римлян — Римское Право.

Ну вас в пень со своим судопроизводством, сказали пикты и бриты. Пошли на север и давай истреблять кельтов. Пригласили ирландцев, те спели «Greensleeves» и увлеклись борьбой. До сих пор борются. «Воротники Моранны» ищут. Почитали бы про Новгородскую Правду, да не ту, что в учебниках истории для пятого класса. А ту, что на сродственном языке для многих кельтов была, только почему-то изданную по грамматическим правилам задолго до Кирилла и Мефодия на берегах Волхова. Какая, нахрен, грамматика у людей, царапающих берестяные грамоты? А такая: если есть письменность — есть правила. Даже у шумеров с их клинописью. На то она и письменность, что ей учат! А вы говорите: Кирилл и Мефодий.

Саша спустилась на второй этаж. У стены поблизости стояла женщина и, закрыв лицо руками, беззвучно рыдала. Только плечи содрогались от плача.

Конечно, можно было просто пройти мимо. Наплачется гражданочка и успокоится. Но оставлять за спиной незнакомку, пусть даже и поглощенную самой собой не хотелось. Чему учат компьютерные игры и фильмы-ужастики? Саша не увлекалась ни тем, ни другим, но представление имела. Не человек это плачет, а твоя судьба. Отвернешься спиной — судьба твоя и решится.

— У Вас какие-то проблемы? — спросила она, очень неохотно- подойдя ближе. Что поделать, не все поступки приходится совершать, исходя из своих желаний.

Женщина вздрогнула — уж очень бесшумно старалась ступать Саша — оторвала от заплаканного лица руки и проговорила несколько слов на непонятном языке. То ли на чешском, то ли на словацком. Потом конвульсивно вздохнула, как маленький ребенок, и поправилась. Она уже, вероятно, успела понять, где она и что она.

— У нас у всех проблемы, — сказала она с характерным для- землячки хоккеиста Яромира Ягра произношением. Была женщина не совсем юной, стало быть, застала время обязательного школьного изучения русского языка. — Я пребывала на семинаре в Лувре — и вот я здесь.

— Лувр — это Париж, — добавила она поспешно. — Я знаю, — кивнула головой Саша. — Пошли, что ли, на- выход?

— Да, — согласилась та. — Но внизу много пыльных людей в- форме. У них у всех такие зверские лица. Это тюрьма, русский ГУЛАГ. Нам отсюда не выбраться.

— А здесь что? — Саша обвела до сих пор остающийся- пустынным коридор. — Никого нет?

— Я только в одну дверь заглянула — там люди сидят. Тоже- в форме. Но они, как в ступоре. Смотрят друг на друга, хлопают глазами и молчат.

— Надо идти, совсем скоро эти люди начнут покидать свои- рабочие места, тогда нам может несдобровать.

— А, может, сдобровать? Вдруг, они помогут? Вдруг, они- что-то знают?

— Помочь Вам сможет только Ваше посольство, — сказала- Саша, приняв решение спуститься на первый этаж по какой-нибудь другой лестнице, максимально далекой от «парадной». Женщина, встреченная ею, потенциальной опасности не представляла. Пусть она сама решает, что делать.

Саша пошла прочь, держась стены. За закрытыми дверями кто-то вяло переговаривался, кто-то хлопал дверцами шкафов, кто-то скрипел стульями. Еще пара минут — и народ потянется из своих кабинетов. Телефоны-то не работают. А информация нужна всем.

Женщина все-таки решилась идти за ней. Уже на лестнице она тронула Сашу за рукав:

— Знаете, я по профессии лингвист. Кельтские языки- изучаю. Почему-то вспомнился отрывок из эпической поэмы «Битва при Маг Туиред». Вы послушайте, это очень важно. Я и на русском знаю в переводе Шкунаева.