Радость поутру. Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - [164]

— Перестаньте, Дживс.

— Хорошо, милорд.

— Я хочу забыть Мамашу Уистлера.

— Понимаю вас, милорд.

— А кто он вообще-то такой, этот Уистлер?

— Довольно известный художник — пейзажист, портретист и жанрист, милорд, родился в Лоуэлле, штат Массачусетс, в 1834 году. Его «Портрет моей матери», написанный в 1872 году, особенно ценимый знатоками, был в 1892 году приобретен французским правительством для Люксембургской галереи в Париже. Его работы отмечены печатью индивидуальности и славятся изысканной гармонией красок.

Билл перевел дух.

— Какой, вы говорите, гармонией? Изысканной?

— Да, милорд.

— Понятно. Спасибо, что вы мне сказали. А то я очень беспокоился насчет его гармонии. — Билл задумался. — Дживс, если дело примет наихудший оборот и Биггар схватит меня за руку, можно ли рассчитывать, что мне скостят срок по закону об игорных долгах?

— Боюсь, что нет, милорд. Вы взяли у этого господина наличные. Это денежная сделка.

— Значит, по-вашему, это кутузка?

— Полагаю, что так, милорд.

— И вас тоже заметут, как моего секретаря?

— Вполне возможно, милорд. Тут я не вполне уверен. Надо будет проконсультироваться с моим адвокатом.

— Но мне точно светит посадка?

— Да, милорд. Но сроки, как я слышал, дают небольшие.

— Представляете себе, что будет в газетах? Девятый граф Рочестер, чьи предки проявили отвагу на поле брани при Азенкуре, позорно бежал с поля в Эпсоме, преследуемый рассвирепевшим игроком на скачках. Мальчишки-газетчики с ума сойдут от счастья.

— Да, можно не сомневаться, что обстоятельства обращения вашего сиятельства к общедоступному букмекерству привлекут широкий общественный интерес.

Билл, расхаживавший по комнате из угла в угол, замер на одной ноге и устремил на собеседника взгляд, полный укоризны.

— А чья это была идея, чтобы я пошел в общедоступные букмекеры? Ваша, Дживс. Не хочу вас бранить, но признайтесь: это вы придумали. Вы были этим самым, как это говорится?..

— Fons et origo mali[85], милорд? Не отрицаю. Но если помните, милорд, мы тогда оказались в довольно затруднительном положении. Было ясно, что предстоящая женитьба вашего сиятельства требует увеличения доходов. Мы просмотрели в телефонном справочнике весь раздел объявлений о вакансиях, надеясь найти какое-нибудь занятие для вашего сиятельства. И исключительно потому, что ничего подходящего не попадалось, а дошли уже до буквы «р», я выдвинул предложение насчет регистрации ставок на ипподроме, просто faute de mieux.

— Фо де что?

— Mieux, милорд. Французское выражение. Мы бы сказали: «За неимением лучшего».

— Ослы эти французы! Нет чтобы говорить просто по-английски.

— Может быть, их надо скорее жалеть, чем винить, милорд. Беда в том, что их с детства так воспитывали. Я говорю, милорд, мне подумалось, что это будет счастливым выходом из всех ваших затруднений. В Соединенных Штатах Америки букмекеров считают людьми низшего сорта и вообще их даже преследует полиция, но в Англии все совершенно иначе. Здесь это люди уважаемые, их благосклонности всячески добиваются. Современная мысль видит в них новую аристократию. Они много зарабатывают и вдобавок еще пользуются исключительным правом не платить налоги.

Билл покаянно вздохнул.

— Мы тоже немало сколотили до этого случая в Ньюмаркете.

— Да, милорд.

— И где теперь эти деньги?

— Действительно, где, милорд?

— Не надо было так тратиться, чтобы привести в порядок дом.

— Возможно, милорд.

— И было ошибкой, что я оплатил счета портного.

— Я согласен с вами, милорд. Тут ваше сиятельство, как говорится, перегнули палку. Еще древние римляне советовали: ne quid nimis[86].

— Да, это было неосмотрительно с моей стороны. Но что толку теперь стонать?

— Ни малейшего, милорд. «То, что начертано рукою Провиденья…»

— Послушайте!

— «…уж недоступно впредь для измененья, ни доводам ума, ни знаньям богослова и никаким слезам не смыть судьбы решенья». Вы что-то сказали, милорд?

— Я только хотел попросить вас остановиться.

— Разумеется, милорд, как скажете.

— Я что-то не в настроении сегодня слушать стихи.

— Очень хорошо, милорд. Я привел эту цитату из персидского поэта Омара Хайяма, просто потому что она очень подходит к настоящему моменту. Могу ли я задать вашему сиятельству вопрос?

— Да, Дживс?

— А мисс Уайверн знает о ваших профессиональных связях с миром скачек, милорд?

При одном только этом предположении Билла всего передернуло.

— Нет, конечно. С ней бы случилось сто родимчиков, услышь она такое. Я в общем-то дал ей понять, что работаю при Сельскохозяйственном совете.

— Очень уважаемое учреждение.

— Не то чтобы я прямо так ей сказал. Но я раскидал по всему дому их издания и позаботился о том, чтобы они попались ей на глаза. Вам известно, что Сельскохозяйственный совет напечатал семьдесят девять вопросников, не считая семнадцати брошюр?

— Нет, милорд, этого я не знал. Показывает большое усердие.

— Редкое усердие. Они там из кожи вон лезут, эти ребята.

— Да, милорд.

— Но мы уклонились от темы, а речь шла о том, что мисс Уайверн ни при каких обстоятельствах не должна узнать страшную правду. Это был бы конец всему. Когда мы обручились, она выдвинула непременное условие, чтобы я раз и навсегда перестал ставить на лошадей, и я дал слово, что больше не поддамся соблазну. Вы, конечно, можете сказать, что быть букмекером — не то же самое, что играть на скачках, но боюсь, мисс Уайверн вам в этом не убедить.