Радиус взрыва неизвестен - [21]

Шрифт
Интервал

Это была почти механическая работа. Все ответы — точнее, их сжатая сущность — были заранее предначертаны рукой Коночкина на углах этих вырванных из ученических тетрадей и конторских книг листков, так что Чащину оставалось только переписывать их более популярным языком, поскольку сам Коночкин не снисходил до такой работы. И Чащин продолжал строчить эти незамысловатые ответы, удивляясь тому, как это Коночкин до сих пор не изобрел набора штампов, которые осталось бы только прикладывать к чистому листу бумаги, или не набрал раз навсегда трафареты типографским способом.

У него уже мелькнула мысль — подбросить заместителю редактора такое рационализаторское предложение, — пусть бы он погордился немного своей догадливостью, пока его не стукнут в центральной прессе.

Вдруг дверь приоткрылась, и в ней показались двое первых знакомцев Чащина из числа сотрудников редакции. Фельетонист, поводя красным носом, сказал:

— По-моему, пахнет жареным!

Репортер искоса поглядел на Чащина и подтвердил:

— Уже подгорел!

Чащин понял, наконец, что этот странный разговор представляет как раз то самое, что называется «розыгрышем». По своему, хотя и малому, опыту он знал, что газетчики любят подтрунивать над начинающими. Неизвестно, откуда проник в редакции наших газет этот семинарский дух, но с ним приходилось считаться. Как видно, весть о позоре Чащина уже облетела весь коллектив, и теперь коллеги пришли лично убедиться в том, что он именно такой дурак, каким показал себя в первой схватке с Коночкиным. Надо отдать справедливость, оба пришельца были настроены скорее дружелюбно.

— А что, ваш Коночкин непобедим? — спросил Чащин, стараясь попасть в тон коллегам.

— Во всяком случае, в следующий раз советую вам стрелять по нему не из пращи, а из бронебойной пушки, — сказал фельетонист.

— Следующего раза не будет, — авторитетно заявил репортер. — Если вы его не убили — значит, будете убиты сами! — Он потряс в воздухе пальцем, прислушался к чьим-то шагам в коридоре и ринулся к двери. — Наше сочувствие с вами! — трагическим шепотом сказал он и выскочил за дверь.

— Неужели этого Коночкина так боятся? — насмешливо спросил Чащин у фельетониста.

Тот потер свой толстый нос и холодно ответил:

— Кому нечего терять, тот может смеяться. А для нас газета — все!

Напыщенный тон в соответствии с явным страхом, который выражали бегающие глазки, был так смешон, что Чащин не мог не улыбнуться. Фельетонист рассердился:

— Подождите до вечера. Похороны будут объявлены особо…

— Это еще вопрос, кого придется хоронить! — самонадеянно ответил Чащин.

Он понимал, что его хвастовство неубедительно, но очень уж не понравился ему страх этих коллег.

Фельетонист, покачав головой, нырнул за дверь.

После этого в темную комнату заглянули две девушки и исчезли, ничего не сказав. Но Чащин долго еще слышал их шепот в коридоре. И хотя этот шепот раздражал, он не выглянул за дверь, чего, как видно, они ждали.

Больше никто не появлялся до обеда. Но как только прозвучал звонок, возвещавший перерыв, на пороге темной комнаты показался Гущин.

— Где снимки? — голосом, не предвещавшим ничего доброго, спросил он.

— Какие снимки? — удивился Чащин. Предполагая новый розыгрыш, он на всякий случай перешел в нападение. — Я их отдал Коночкину.

— Пропал! Пропал, как швед под Полтавой!.. — вскрикнул Гущин и схватился за голову. — И черт меня дернул связаться с этим тихопомешанным! — Тут он обрел грозное спокойствие и, напирая довольно внушительным животом на стол, за которым укрылся Чащин, холодно спросил:

— Ты объяснил ему, что эта блажная мысль пришла в голову именно тебе, или сослался на мое добровольное участие?

— В чем дело? — строго спросил Чащин.

— О несчастный!.. — возопил Гущин, на которого, казалось, ничто больше не действовало. — Ты читал приказ?

— Какой приказ? — недоуменно спросил Чащин.

— О тебе приказ! О тебе!.. Удивляюсь, почему моего имени нет в этом приказе! Наверное, товарищ Коночкин еще не придумал мне казнь. Но он придумает!..

Чащин вышел из-за стола и схватил Гущина за плечо.

— Повремени немного со своей истерикой. Какой приказ?

— Он еще спрашивает!.. — с отчаянием в голосе воскликнул Гущин и потащил приятеля за дверь.

В коридоре, против кабинета Коночкина, висела доска приказов. Возле нее толпились едва ли не все сотрудники редакции. Они кидали на Чащина сожалеющие взгляды и молчали. Только репортер сказал:

— Все! Похороны объявлены. Разряд четвертый. Покойник сам несет свой гроб, а плакальщики пляшут «Камаринскую»…

Кто-то захихикал. Чащин покрепче стиснул зубы. Вот уж такого бессердечия от своих коллег он никак не ожидал! Он, же искал славы не для себя, он думал о газете!

В это время чей-то суровый голос произнес над его ухом:

— Прекратить смешки! В чем дело? Сами выговоров не получали?

Чащин скосил глаза и увидел рядом с собой Бой-Ударова.

Секретарь читал приказ с таким сморщенным лицом, будто его мучила изжога. Однако насмешники примолкли. Только репортер попытался объясниться:

— Ну, товарищ Бой-Ударов, смешно же. Человек едва приступил к работе, и уже — готово. Выговор! Этак его всего на три дня хватит.

— Вам бы не выговор, а отставку дать следовало за последний ваш отчет с совещания животноводов, — хмуро сказал Бой-Ударов. — Не понимаю, какая тетка вам ворожит, что вы все еще шляетесь по редакции! Не только имена, но и все выступления перепутали…


Еще от автора Николай Александрович Асанов
Огненная дуга

Николай Александрович Асанов печатается с конца двадцатых годов. Будучи рабочим Чусовского металлургического завода на Урале, он начал свой путь рабкором газеты. Первые стихи и очерки писателя появились в 1927 году.Н. Асанов — автор крупных произведений: его перу принадлежат романы «Волшебный камень», «Ветер с моря», «Электрический остров». Все эти произведения посвящены нашим современникам.В последние годы Н. Асанов начал работать в жанре короткой повести.Острый сюжет, глубокое психологическое проникновение в образ современника характерны для новых повестей писателя.Повести, объединенные в сборнике «Огненная дуга», посвящены военным разведчикам, их героической и необходимой работе.


Янтарное море

Несколько лет назад английская разведка высадила с морского судна на территорию Советского Союза группу своих шпионов. Английские разведчики были убеждены, что они выполнят ряд заданий.Два года шпионы жили на советской земле. Англичане праздновали победу. Еще бы, они доказали, что английская разведывательная служба по-прежнему является лучшей в мире!..В романе «Янтарное море» рассказывается подлинная история провала этой английской шпионской акции. Люди, избравшие своей профессией борьбу со шпионажем, участвовавшие в этой затянувшейся операции, живы и сегодня.


Волшебный камень

Однотомник избранных произведений советского писателя Николая Асанова (1906—1974) представлен романом «Волшебный камень» и повестью «Открыватели дорог», примыкающей к нему как по географии, так и по характеру материала. События этих произведений происходят преимущественно на Северном Урале, герои их — открыватели дорог в неизведанное, люди драматических судеб, твердых характеров, возвышенных идеалов.


Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Во второй книге романа «Чайки возвращаются к берегу» рассказывается о пребывании советского разведчика Викторса Вэтры в самом пекле английской разведки в Лондоне. Викторс Вэтра — Лидумс-Казимир становится «советником по восточным вопросам» при отделе «Норд» английской разведки.Ему удалось раскрыть пути проникновения английских шпионов в Советский Союз и контролировать их.Роман написан на документальной основе.


Катастрофа отменяется

Книгу известного советского писателя Н. Асанова составляют три повести.В первой из них — «Катастрофа отменяется» — рассказывается об обвале в горах Памира, грозившем катастрофой наводнения в одной долине и засухой — в другой.Повести «Генерал Мусаев» и «Свет в затемненном мире» посвящены событиям на фронтах Великой Отечественной войны в последний ее период.


Чайки возвращаются к берегу. Книга 1. Янтарное море

В конце пятидесятых годов англо-американские разведывательные центры забросили в СССР группу шпионов. Руководители зарубежных радиоцентров считали, что переброска прошла удачно, и тогда по открытому пути в Советский Союз в течение нескольких лет пробирались хорошо обученные резиденты.О работе советских разведчиков, сумевших обезвредить опасных пришельцев и даже проникнуть в английский разведцентр, и рассказывается в первой книге романа.


Рекомендуем почитать
Остров обреченных

Пятеро мужчин и две женщины становятся жертвами кораблекрушения и оказываются на необитаемом острове, населенном слепыми птицами и гигантскими ящерицами. Лишенные воды, еды и надежды на спасение герои вынуждены противостоять не только приближающейся смерти, но и собственному прошлому, от которого они пытались сбежать и которое теперь преследует их в снах и галлюцинациях, почти неотличимых от реальности. Прослеживая путь, который каждый из них выберет перед лицом смерти, освещая самые темные уголки их душ, Стиг Дагерман (1923–1954) исследует природу чувства вины, страха и одиночества.


Дорога сворачивает к нам

Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.


Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Отдайте братика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.