Радиосигналы с Варты - [2]

И снова он восхищался другом, который стойко противостоял тяжкому недугу, не терял присутствия духа. Прикованный болезнью к постели, он продолжал внимательно следить за событиями, волновавшими летом 1944 года каждого немца, живущего в Москве. На третий год войны началось освобождение Советской Армией Белоруссии. На участке фронта шириной более 700 километров от Западной Двины до Припяти советские фронты образовали сплошную стену, проводя одно мощное наступление за другим. В конце июня под Витебском и Бобруйском сложилась обстановка, позволявшая освободить оба эти города в ближайшие дни, а 3 июля пришло сообщение об освобождении столицы Белоруссии Минска и разгроме трех фашистских армий. Вильгельм Флорин слышал эти сообщения: к тому времени силы еще не покинули его. Он знал, что болезнь его неизлечима, но все же надеялся дожить до освобождения своего народа из мрака нацистского варварства.

Само собой разумеется, что Андре не раз говорил с ним о новом задании, порученном ему ЦК партии. Уже недалек тот день, когда он с группой товарищей отправится в Германию с заданием собрать вокруг себя борцов Сопротивления и будет руководить ими в борьбе за свержение гитлеровского фашизма. Андре был назначен старшим группы.

Это поручение он принял не колеблясь. Но нельзя сказать, что у него было спокойно на сердце. Большое доверие обязывает ко многому, особенно такого, даже в мелочах обязательного, человека, каким был он. К тому же последние годы он провел относительно спокойно, хотя и жил в стране, которая несла на себе основные тяготы войны. Однако, как известно, образ жизни человека зависит от обстоятельств. Если человек живет спокойно и в безопасности, у него вырабатываются соответствующие привычки. Он не боялся лишений и трудностей, не боялся даже смерти. Но руководить коллективом опытных борцов ему придется впервые. Хватит ли у него сил и опыта, чтобы выполнить задачу, поставленную перед ним?

Все вопросы, заданные самому себе, он обсуждал с Флорином не только как с другом, но и как с членом Рабочей комиссии ЦК КПГ, занимавшейся с февраля 1944 года обсуждением политических основ борьбы за свержение гитлеровского режима и создание новой Германии. Флорин был прекрасным слушателем и советчиком, от него как бы исходила уверенность. «До тех пор, пока ты будешь жить в ладу со своей совестью, — говорил он, — ты останешься таким же хорошим революционером, как и был». Он дал всем троим товарищам, сидевшим у его постели, несколько советов. Один из них он повторяя особенно часто, потому что все мысли Флорина почти всегда были с рабочими, в Германии. «Никогда не говорите высокопарным, недоступным для простых людей языком. Если вы хотите привлечь на свою сторону в борьбе против Гитлера колеблющихся, озлобленных и потерявших мужество людей, говорите с ними их языком, языком простого народа. — И, помолчав, добавил: — Если бы я мог, я бы пошел с вами».

И вот этого человека, бывшего лишь немногим старше Андре, больше нет. Скончался пламенный борец, который был способен увлечь за собой тысячи людей. Невозможно свыкнуться с этим!

По кладбищу пробежал легкий летний ветерок. Запахло свежей землей. Чтобы совладать со своим подавленным настроением, Андре повернулся к своим товарищам, с которыми его связывало новое задание.

Слева от него стоял Макс, назначенный в его отряд радистом. Он высоко и прямо держал свою светловолосую голову, блестящие глаза его внимательно следили за траурной процессией. Андре догадывался, кого он высматривал. Скорее всего, Макс искал среди присутствующих Эриха Вайнерта и Иоганнеса Бехера. Макс был восторженным почитателем таланта всех прогрессивных поэтов и прекрасным для своих лет знатоком литературы. Он одинаково хорошо знал немецкую, русскую и французскую литературу. С такой же легкостью, с какой воспринимал печатное слово, он усваивал и математику. И хотя Макс строго придерживался правила молчания, рекомендованного каждому из них в связи с их будущим заданием, о нем Андре знал больше, чем об остальных.

Весной они вместе ездили по лагерям для военнопленных, собирали сведения о настроении пленных немецких солдат и офицеров, пытались как можно больше узнать о положении в Германии и таким образом в какой-то степени подготовить себя к действиям за линией фронта. Пленные не разобрались в Максе: одни принимали его за советского офицера, другие — за немецкого ученого, хотя и для офицера и для ученого он был слишком молод.

Из многочисленных разговоров во время этой поездки Андре узнал кое-что о прошлой жизни своего радиста. Макс родился в Гамбурге, жил в Москве, Берлине, Париже, потом снова в Москве. Такую насыщенную частыми переездами жизнь могла вести только семья партийного работника. Из стычки между Максом и твердолобым фельдфебелем, который и в плену слепо верил в Гитлера и называл предателями всех немецких патриотов, Андре узнал, что его молодой товарищ в день нападения фашистов на СССР, 22 июня 1941 года, добровольно перешел на сторону Красной Армии. Однако на фронт его не послали, а отправили учиться. И теперь, овладев профессией радиста, став парашютистом и стрелком, он был готов выдержать любой экзамен.