Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида - [96]

После того, как тело Рида было найдено, отдавались бесчисленные приказы, имевшие целью заблокировать любые возможные попытки со стороны Соединенных Штатов опорочить восточногерманское правительство. Символична служебная записка Штази, написанная в день, когда тело Рида было перенесено на берег. «Предлагается, чтобы подходящий штатный работник киностудии ДЕФА поговорил с Вибке Рид и подготовил ее к тому, чтобы она пресекала все действия, направленные против ГДР и злоупотребляющие ситуацией, связанной со смертью Дина Рида».[312].

В то время как яркая и общительная Вибке виделась восточногерманскому руководству свободным орудием, способным пробить бреши в их сооружении под названием «трагический инцидент», она не была единственной, кто получал инструкции о том, как следует действовать. Робкая и застенчивая, по сравнению с Вибке, Ренате тем не менее являлась официальной вдовой. А после исчезновения Рида она больше, чем кто-либо другой, подверглась стрессу. Офицеры Штази были прекрасно осведомлены о ее состоянии, и из штаб-квартиры посыпались приказы проинструктировать Ренате, каким образом ей «следует отвечать на вопросы посольства США или журналистов».[313]

Лишь спустя шесть лет после гибели Рида Вибке стала обладательницей копии предсмертной записки, найденной полицией на панели управления в машине американца. Она переслала копию Рут-Анне, и письмо было переведено для нее с немецкого языка, на котором оно было написано Ридом, на английский. Мать Рида прочитала его и не поверила. Она отказалась показать письмо журналистам, поскольку в напечатанном виде оно приобрело бы некую достоверность, большую, чем та, с которой она готова была смириться. Однако это письмо находилось среди избавленных германским правительством от грифа секретности документов Штази. И, несмотря на то, что мать Рида оставалась убежденной, что письмо было написано не им, или, по крайней мере, оно было написано под давлением, его строки эхом отражают прежние записи и мысли Дина. В письме подводились итоги текущих скандалов с Ренате, прошлой жизни и его усилий повлиять на ситуацию в различных странах. В нем высказывались мысли о будущем и надежда, что другие устранят извращения коммунистической идеологии и добьются воплощения заложенных в ней основ. Письмо датировано 12 июня. В тот четверг вечером он навсегда покинул свой дом.

«Моему другу и генералу Эбергарду Феншу –

Я сожалею, мой друг. Ты для меня являешься примером, как и многие истинные социалисты Чили или Ливана. Моя смерть не связана с политикой. И пусть наши враги, фашисты и реакционеры так ее не расценивают!

Я хотел в воскресенье спокойно приехать к тебе с Ренате. Но этим вечером, как только я вернулся домой со студии ДЕФА и сел перед телевизором (Саша, мой сын, может подтвердить это), Ренате принялась дразнить меня, что я просто шоумен, и все это для меня всего лишь "шоу".

Я попросил ее оставить меня в покое, но она кричала снова и снова, что я просто несчастный американский шоумен. Она изводит и издевается надо мной уже много лет, потому что болезненно ревнива ко всем тем людям, которых я люблю или которые любят меня: проф. Велкониг, Семит, Лес, Марлен Хоффманн, Мартин Вагнер, и особенно моя бывшая жена Вибке и дочь Наташа. Я принял ее сына Сашу как своего сына и люблю его как родного. Но Ренате уже пять лет набрасывается на меня, как только я хочу увидеться с Наташей. Она и Вибке должны быть моими врагами. Я отказываюсь ненавидеть ту, которая была мне женою. Я люблю Ренате, несмотря на ее болезнь, но я не вижу выхода из этой ситуации. Через неделю мне нужно снимать чрезвычайно важный фильм, а с Ренате это невозможно делать нормально. Когда она постоянно кричит мне, что я всего лишь позёр и не имею смелости покончить с жизнью, она доводит меня до исступления, неужели я должен это слышать до конца своих дней? Единственный способ сохранить связи ДЕФА с Советским Союзом — если я уйду из жизни. Я бы предпочел умереть в Ливане или Чили — в сражении с врагами, с теми преступниками, которые повсюду пытали и убивали моих друзей. Но сейчас мне это также недоступно.

Мои наилучшие пожелания Акиму и благодарность за все. Не злись — другого пути нет. Я хотел жить с Ренате, пока смерть бы не разлучила нас, однако день за днем она убивала меня и, говоря мне сегодня, что я слишком труслив, чтобы покончить с собой, она все продолжала, а Саша подошел ко мне и сказал, что он думает, как это омерзительно, — все, что она со мной делает. Он тоже хотел уехать. Самолюбие Ренате требовало лишь самых привилегированных продуктов — и она получила их — Франка, Гешко и меня, и затем она покончила с нами.

Я верю, как всегда, в превосходство прогрессивных людей — хорошие люди построят лучший мир — социалистический мир. Оставайся таким же честным и открытым, какой ты есть. Оставайся смелым и сражайся также против наших собственных противоречий. Я так жалею, что не погиб вместе с моим другом Виктором. Но у каждого своя судьба. Я много сражался и пытался обратить мои силы и талант ко всем, кто нуждался в моей помощи. Я надеюсь, что моя жизнь имела какую-то ценность для моих друзей в Никарагуа, Чили, Аргентине, Уругвае и для палестинского народа. Единственное решение для ДЕФА — если я умру, потому что я не могу забрать у людей деньги на фильм, который, возможно, никогда не будет закончен, ведь каждый день моя жена будет издеваться и изводить меня еще больше — а времени, чтобы найти другого актера, нет. Мне жаль Наташу, которая должна страдать только из-за ревности Ренате. Такое отношение моей жены было несправедливо и безобразно. Я люблю ее сына, но не могу любить мою собственную дочь.