Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида - [18]

Коул же остался при своем мнении относительно юного певца и встречи с ним. «Моя оценка этого юноши такова: очень эгоцентричен, самоуверен и не очень умен, — написал он в своем докладе в Государственный департамент. — Он слишком впечатлен своей популярностью среди латиноамериканских подростков и полагает, что может повести их за собой. Думаю также, что коммунисты в артистических, журналистских кругах и т. п. всячески поддерживают и поощряют его. Не убежден, что он наносит большой вред, но уверен, что он не делает ничего хорошего. Полагаю, что на него могут повлиять разумные доводы и что он воспримет с большой радостью любую публичную поддержку своих друзей в Соединенных Штатах, с их нападками на Государственный департамент или какими-то иными действиями».[52]

Это была достаточно дальновидная оценка Рида по результатам одной встречи, но в ней содержался один изъян. Принижение умственных способностей Рида не сочеталось с его 23-летним периодом жизни внутри и вне классной комнаты. Рид не только практически свободно общался на другом языке, но, под влиянием отца, всегда оставался прожорливым читателем. И будучи ребенком, и даже после приезда в Лос-Анджелес он брал книгу и уносился на лошади или в автомобиле в поисках тихого местечка, где можно было бы посидеть и почитать, прислонившись спиной к дереву. К настоящему времени большинство прочитанных им книг были более идеалистическими, а не реалистичными и разумными, как могло показаться дипломату среднего возраста. То, что Коул принял за невежество, в худшем случае, являлось наивностью. Одной из недавно прочитанных книг, под впечатлением которой находился Рид, был роман «Жан-Кристоф» французского писателя Ромена Роллана. Главный герой по случаю оказался певцом, который наблюдал мировую нищету и слагал об этом баллады. Рид читал эту книгу, путешествуя по Южной Америке, включая поездки по трущобам. Эта книга стала для него путеводителем, и словно заядлого натуралиста, она сопровождала его повсюду, какое бы место в мире он ни называл своим домом.

«Она оказала огромное влияние на Дина, — говорила об этой книге его жена Патриция. — Он так же верил, что всегда нужно говорить правду обо всем, что видишь. Он был не только красавец, но и интеллектуал. Он мог говорить обо всем на свете. Юноша Дин был совершенно другим человеком, нежели Дин в возрасте. Он был абсолютно простодушным идеалистом. Юный Дин был авантюристом и весельчаком». Патриция подтвердила, что музыкант также познавал нечто такое, о чем подозревал Коул. «Он видел, что приобретает известность, когда шокирует людей своими взглядами. Он ощущал себя лидером. Бывало, что ночью он плакал, говоря, что хочет быть знаменитым, хочет совершить что-то значительное».[53]

В одном из газетных интервью Дин конкретизировал точку зрения, высказанную послу Коулу. «Я думаю, что артисты обязаны отстаивать свои взгляды, где бы они ни находились».[54]

Те же слова понимались ими по-разному, в зависимости от их роли и положения в обществе. Коулу виделся жаждущий власти и популярности рок-музыкант. Рид же позиционировал себя как человек мира, чья слава обязывает его открыто выступать против преступлений, совершаемых правительствами. И этот взгляд Рида на самого себя заставил его слегка изменить события, произошедшие в Чили, когда он рассказывал эту историю спустя 20 лет. Тогда он подкорректировал детали так, что объявление в газете побуждало чилийцев отправить письма не только Президенту Кеннеди, но также и Хрущеву.[55]

Возвращаясь к Соединенным Штатам, экономика государства все еще была крепкой и практически ничем не нарушаемой со времени окончания Второй мировой войны, когда США оказались единственной страной, где промышленное производство не было повреждено бомбежками и баталиями, наполовину разрушившими Европу и Азию. Сильная экономика, в соединении с мощными профсоюзами, боровшимися за повышение заработной платы, а также доброжелательная политика правительства по отношению к ветеранам, произвели один из самых больших средних классов, когда-либо существовавших в мире. И хотя бедность в Америке все еще имела место, зачастую она была спрятана в маленьких городках, сельской местности или в негритянских гетто — там, где Рид вряд ли бывал. Но в Южной Америке нищета была практически на виду. Она находилась повсюду, и Рид не мог ее не заметить даже в то время, когда Довер обучала его вхождению в двухпроцентный круг богачей.

«Дин серьезно изучил ситуацию в Латинской Америке и оба класса, богатых и бедных, — говорил его друг Марв Давидов. — Бедняки жестоко притеснялись. Так что Дин, следуя радикальным воззрениям Патона и имея также свое независимое суждение, он был сообразительным парнем, оценил реальность и решил, что нужно что-то делать. Он присоединился к левым, которые обычно являлись коммунистами, к профсоюзам и организованным несогласным. Он пел на демонстрациях и акциях в поддержку и от имени угнетенных».[56]

В своих публичных комментариях Рид выступал в качестве кого угодно, только не сторонника коммунистов. Его восприятие ситуации во многих южноамериканских государствах заключалось в том, что Соединенные Штаты обращаются с ними, как с колониями, и, допуская или даже поощряя там диктаторские режимы, направляют людей в те самые руки, которых больше всего опасаются в американской администрации. «Я думаю, что до тех пор, пока наше правительство не прекратит делить людей и страны только на два класса, коммунистов или фашистов, и не начнет работать с теми людьми из Южной Америки, которые хотят проведения земельной реформы, не считают, что "Перу — для североамериканцев" и которые так же не являются коммунистами, мы определенно отдадим всю Южную Америку коммунистам».