Радиант - [17]
Герцог моментально понял, что к чему (как и Сварог, едва услышал об этом от Интагара). С подачи коронованной особы любая тайная полиция в два счета мастерски сошьет убедительное дело против самого родовитого, приписав государственную измену, заговор с целью цареубийства или шпионаж с особым размахом. Верная плаха. И вот в этих случаях каста и не пискнет, не говоря уж об организованном отпоре, все будут сидеть тихонечко, как мыши под метлой — неизвестно, как далеко простираются королевские замыслы, что там задумано и кто может оказаться следующим…
Далее визитер кратенько изложил пожелания королевы, не столь уж и сложные. Уже на следующий день герцог, торопливо собрав пожитки, отправился в свое поместье, где и засиделся на двадцать два года. Прежних привычек он не оставил (отучите свинью в грязи валяться), но вот получилось у него лишь бледное подобие прежнего размаха. Крепостные крестьяне, конечно, народ бесправный, но тут есть своя специфика. Отдельные выходки еще сойдут сеньору с рук, но если его забавы примут массовый характер, в два счета может грянуть бунт. Примеров предостаточно. Так что герцогу приходилось изворачиваться: искать сироток, беззастенчивых родителей или опекунов, способных за горсть золота продать не только малолетнее чадо, но и свою бессмертную душу, отправлять доверенных далеко за пределы провинции, чтобы заманивали глупеньких юных красоток, якобы в услужение на хорошее жалованье, и все такое прочее. Да вдобавок тайная полиция не оставляла его вниманием (вот тут есть документы, сказал Интагар), и порой кое-кому из таких посланцев приходилось сплясать с Конопляной Тетушкой…
Герцог воспрянул духом, когда двенадцать лет назад молодой принц вошел в совершеннолетие и мать передала ему власть (отнюдь не по своему желанию, была там какая-то темная интрига, которую Сварог пока что не раскапывал — а может, вовсе не следовало тревожить дела давно минувших дней).
Однако сиятельному потаскуну пришлось остаться в деревенской глуши. Покойный король был личностью жалкой и никчемной, едва не развалившей страну, но одна-единственная положительная черта у него, пожалуй, все же имелась: во всем, что касается женщин, он был совершенно нормальным мужиком и педофилов ненавидел столь же люто, как и мать.
Ну, а когда королем стал Сварог, герцог и не пробовал высунуть нос за пределы своих владений — прослышал, какое положение нынче заняла Старая Матушка с ее цепкой памятью на старые обиды и прегрешения…
Вот таким образом нежданно-негаданно на руках у Сварога оказалась очаровательная обуза. Впрочем, обузой Вердиану никак нельзя было назвать, проблема решалась просто и быстро: пара часов размышлений с участием Интагара, полчасика на сочинение соответствующих указов… Это не обуза, а, скорее, развлечение. И, кроме того, Сварогу подворачивалась прекрасная возможность сделать доброе дело просто так, не преследуя ни малейших собственных интересов, как в случае с «лозоходцами» — а такое редко случалось…
Больше всего ему хотелось, не мудрствуя, отправить этого скота на плаху. И дело тут не только в том, что этот скот наворотил: крайне неприятно знать, что в какой-то сотне лиг от твоей столицы процветает такое. Сегодня объявился растлитель малолеток, а завтра, чего доброго, в паре конных переходов от Латераны гнездо «Черной Благодати» объявится — их, уверяют отец Алкее, монахи из Братств и Грельфи, все же не удалось выжечь все до единого.
Что будет по этому поводу пищать каста, его не интересовало совершенно. Перетопчутся и перестрадают. Даже не придется привлекать кое-какие свои имперские возможности или зловещую репутацию хелльстадского короля — когда у тебя за спиной, помимо прочего, железной когортой стоят Ратагайская Пушта и Глан, на любые мнения касты можно плевать с высокой башни…
Отговорил Интагар. Убедил, что устраивать судебный процесс по обвинению в педофилии и сопутствующих противозаконных деяниях даже при наличии совершенно ручных коронных и королевских прокуроров и понятливых судей — дело все же долгое и тягомотное и при стопроцентной уверенности в успехе. Гораздо проще и рациональнее сшить, скажем, дело об участии герцога в лоранском заговоре с целью убийства Сварога. Так оно будет гораздо быстрее: ускоренные правила судопроизводства, другие юридические хитрости. В замок нетрудно заслать агентов, которые быстренько осмотрятся и подберут надежных свидетелей, а уж те в два счета покажут, что герцог каждый вечер перед отходом ко сну возглашал: «А Сварога я, точно, зарежу!» В тюрьмах сыщется парочка лоранских шпионов, которые ради сохранения своей драгоценной жизни приплетут герцога к чему угодно. Наконец, случалось уже с полдюжины реальных лоранских заговоров с целью убийства Сварога, так что раскрытию еще одного никто и не удивится — в конце концов, это даже скучно уже…
Следующий ход напрашивался сам собой — освободить Вердиану от этого скота самым законным образом. Что можно было сделать в два счета с помощью того самого понятливого судьи, каких немало — и герцог не выиграет с помощью всех адвокатов Талара, сколько их ни наберется. Можно даже устроить так, чтобы Вердиане досталась изрядная часть герцогского имущества — закон это дозволяет, если будет доказана супружеская неверность герцога (а покажите-ка Сварогова прокурора, который ее не докажет. Да хоть с козой…).
