Радиант - [16]
В общем, к Сварогу Вердиана попала уже через четверть часа — благо дел у него не было ровным счетом никаких, и он с превеликим удовольствием объявил себе выходной.
Ну, то, что странная гостья не врет, он, конечно, определил сразу — и усмотрел в ее рассказе кое-какие крайне интересные моменты, как раз и позволявшие отвлечься от текущих дел. Самый интересный вопрос: почему один из родовитейших вельмож королевства на двадцать два года удалился в добровольное изгнание в свои поместья. Был в свое время похожий пример, когда некий столь же родовитейший граф аж тридцать лет прожил отшельником в своем самом маленьким поместье вовсе уж у черта на куличках. Но там мотивы были другие: граф, как рассказывал отец Грук, малость перебрал с религиозным фанатизмом, в монастырь по каким-то своим причинам не ушел, но затворился от мира, все эти годы старательно умерщвляя плотв, постясь и молясь до обмороков (церковь вообще-то таких переборов не одобряет, см. трактат Катберта-Молота «О рвении в вере и пределах такового»). Однако герцог, судя по его поведению, верой не озабочивался нисколечко, наоборот…
Вердиану увела Канилла — выкупать, накормить и устроить на отдых. А Сварог, как легко догадаться, вызвал Интагара, ибо давно подмечено: кто у нас ближе всех к населению? Полиция, ясен день…
Интагар управился к вечеру. Никаких документов он не нашел — их и не было. Просто-напросто отыскал нескольких знатоков былых дворцовых сплетен, пребывавших уже в преклонных годах, но при ясной памяти.
История вскрылась интереснейшая. Тогда, двадцать четыре года назад, внезапно овдовевший герцог (Интагар сказал: самоубийство герцогини в некоторых отношениях выглядит крайне подозрительно) принялся развлекаться на всю катушку в своем великолепном латеранском дворце «Медвежья пещера». Да так, что Лемар по сравнению с ним выглядел светочем праведной жизни: предметом интереса герцога большей частью были вовсе уж малолетки обоего пола — либо привезенные из его поместий, либо дети из низших Гильдий, чьим родителям без всякого труда можно было заткнуть рот золотом либо угрозами.
Сладкая жизнь длилась два года. А поломал ее, кто бы мог подумать, простой мусорщик из Железной гильдии, чью семилетнюю дочку люди герцога схватили прямо на улице и увезли на неделю в «Медвежью пещеру». Так уж сложилось к несчастью для герцога, что брат мусорщика сделал фантастическую по меркам Железной гильдии карьеру: служил в Сноле, в королевском дворце камер-лакеем при покоях королевы и был у нее на хорошем счету. Мусорщик собрал последние гроши и поехал к брату. Брат назавтра же упал на колени перец королевой и по старинной формуле попросил «защиты и милости».
Будущая Старая Матушка, а в ту пору не достигшая еще тридцати лет красавица, вдовствующая (то есть правящая) королева Киралина пришла в ярость. Сама она никогда не страдала соблюдением супружеской верности (но в умеренных пределах, никак не позволявших применить к ней кое-какие неприглядные эпитеты), но вот подобных забав с малолетками на дух не переносила и забавников при любой возможности преследовала беспощадно. В Латерану помчались два ее доверенных человека из тайной полиции — и очень быстро с помощью местных коллег накопали на герцога массу интересного с точки зрения строгой юстиции. Плаха по нему рыдала горючими слезами.
Однако королева оказалась в затруднительном положении. Будь это кто-нибудь другой, калибром помельче… Очень уж родовит был герцог, его раскидистое генеалогическое древо там и сям переплеталось веточками едва ли не с половиной знатнейших (и, что печальнее, влиятельнейших) родов королевства — и даже с королевским домом (пусть в данном случае родство было очень уж далеким, но оно было). Ну, а обладающие реальной властью и богатством магнаты — это каста, не дававшая своих в обиду по разным пустякам. С точки зрения касты, безусловно подлежащие суду забавы герцога были именно что пустяками — речь, в конце концов, шла всего-навсего об отпрысках последних простолюдинов, а то и вовсе крепостных, ниже которых никто попросту и не стоит. Сварог, король с некоторым стажем, прекрасно знал, как это бывает: открытых мятежей, упаси Боже, не поднимает никто, однако тихий, незаметный внешне, но хорошо организованный отпор сплотившейся касты являет собой силу, перед которой пару раз отступали даже Дарил Золотой Топор, Саугер Суровый, а в более близкие времена — и Конгер Ужасный (самому Сварогу, к счастью, сталкиваться с таким пока не доводилось).
Да вдобавок дело осложнялось еще и тем, что Киралина после смерти супруга сидела на троне не вполне прочно. Утвердиться еще не успела, так что прямое столкновение с кастой ей было решительно ни к чему, при самом неблагоприятном исходе могла и проиграть. К тому же у нее были трения с Ратагайской Пуштой, что сил не прибавляло, наоборот.
Однако она (Сварог мысленно поаплодировал) все же отыскала выход, позволявший пусть не прекратить, но ограничить герцогские развлечения. В «Медвежью пещеру» к герцогу прибыл с визитом один из тех двух доверенных лиц и, не повышая голоса, наверняка еще и приятно улыбаясь, слово в слово передал герцогу устное послание королевы: «Не всегда можно покарать человека за то, что он
