Ради тебя - [10]
— Ivanen! Feuer! (Иваны! Огонь! — нем.) — крикнул один из них, и выпустил очередь из автомата, но впопыхах не попал ни в кого. Пленный рванулся в сторону, и Кедров дал ему пинка в зад и выстрелил из вальтера у него над головой, и пленный перепрыгнул траншею, Никольский швырнул в немцев гранату и, расстреляв по ним треть магазина, тоже перепрыгнул траншею, схватил пленного за руку и вместе с Кедровым потащил его, ругаясь нехорошими словами. Ракета падала, догорая, когда траншею перепрыгивали Тарасов, Песковой, Мокеич и Женька; по ним из выносного окопа застучал легкий пулемет, но в пулеметчиков кинул гранату Бадяга, а потом Батраков угодил в них противотанковой гранатой.
Соседи пулеметчиков на несколько секунд растерялись, и Батраков вслед за Бадягой тоже перескочил траншею. На бегу он бросил еще три гранаты, одну противотанковую и две пехотных — Батраков мастерски работал гранатами, и у него многим стоило поучиться.
Батраков упал рядом с Бадягой. Бадяга короткими очередями бил по автоматным вспышкам и гасил их, а Батраков помогал ему автоматом. После нескольких очередей Бадяга отбегал, держась чуть в сторону от прямой линии, и, когда он расстрелял два магазина, а Батраков полтора диска, они оказались у ложбинки, где лежали Кедров с пленным и остальные, и переползли к ним.
Тарасов, пока бежал, тоже кинул обе свои гранаты, но стрелять ему не пришлось — автомат заело, потом рядом с ним вскрикнул Женька, и Тарасов подхватил его, и поволок, и тащил до самой ложбины. Песковой успел расстрелять все три диска, на полдороге автомат стал для него бесполезной тяжелой железкой, и он повесил его на шею и взял в каждую руку по гранате. Он чуть не споткнулся о Мокеича, который упал перед ним. Песковой сунул обе гранаты в карманы, даже не поставив их на предохранители, взвалил Мокеича на спину и, прикрываясь им, перебежал к лощинке и упал в нее недалеко от Кедрова и пленного. Уже из лощины, пока в нее не перебежали Батраков и Бадяга, Кедров и Никольский стреляли из автоматов и расстреляли все патроны.
Немцы подняли сумасшедшую стрельбу, но они лежали в лощине, и пули летели у них над головами. Желтые, зеленые, красные трассирующие пули летели цепочками и стайками, как очень быстрые смертельно ядовитые насекомые, и все, лежа лицом вниз, прижимаясь щекой к мокрой земле, опасливо косились на них, только Мокеич лежал лицом к небу, но он ничего не видел.
Батраков, отдышавшись, негромко крикнул:
— Живы все?
— Меня ранило — сказал Женька.
— Я ранен, — тоже сказал пленный.
— Деда здорово зацепило! — крикнул Песковой.
Тарасов расстегнул на Женьке ремень, распахнул шинель, задрал гимнастерку и рубаху, нашел ощупью рану и, стараясь не поднимать головы, начал бинтовать Женьке бок.
— Крови много идет? — спросил Женька.
— Нет, ты не дергайся.
Кедров переполз к Женьке.
— Ты как, Жень? Куда попало?
— В бок. Жгет там…
— Доползешь?
— Доползу, наверное.
— Тарасов тебе поможет.
— Да я, может, и сам доползу. Только бок жгет.
— Бинт еще надо? — спросли Кедров Тарасова. Тарасов завязал бинт на узел.
— Не надо, — я намотал ему и свой. Возьми его автомат.
Кедров отнял у Женьки автомат.
— Я бы тебе помог, Жень, да фриц — осталось совсем немного, понимаешь? Жалко, если не притащим — столько возились с ним. Он, сволочь, знает много. Видел, как он рванул от меня?
— Нет. У тебя вода есть?
— Нет, шнапс есть — несколько глотков. Дать?
— Нет. Шнапс я не хочу. — Женька повернулся на спину и стал ловить ртом капли дождя. — Ты иди к нему.
— Да пошел он! — вдруг выругался Кедров. — Мы с Тарасычем тебя на плащ-палатку и…
— Он сам дойдет, — оборвал его Тарасов. — Сухо у него там, только шкуру рассекло, щупал я. Иди к фрицу. Если бы попало внутрь, крови было бы не столько.
— Иди, Игорь, иди, — сказал Женька, — Здесь ведь уже ничья земля. Как это по-английски?
— No man's land, — ответил ему Кедров.
— А по-немецки… По-немецки…
По-немецки Женька не знал.
Кедров переполз к пленному, развязал ему руки и ткнул бинт.
— На, перевяжись. Сможешь сам?
— Смогу.
— Куда тебе попало? — спросил Никольский пленного.
— В ногу, сзади. — Немец повернулся на боя и стал стаскивать нижнюю часть комбинезона и брюки. — Выше колена.
— А в зад ему не попало? — спросил Батраков Никольского.
— Нет. Говорит, что не попало.
Батраков угрюмо улыбнулся.
— Жаль. Как Женька? — спросил он Кедрова.
— Вроде ничего. Как Мокеич?
— Плохо, — сказал Никольский. — Без сознания. Из спины так и хлещет. Наверное, в легкие.
Бадяга зарядил пулемет последним магазином и переполз к Песковому.
— Дышит он?
— Дышит. Вернее, хрипит. Потащим на плащ-палатке?
— Да надо бы на плащ-палатке, на спине растрясешь.
Они наощупь зарядили диски, приготовили гранаты, подождали, когда стрельба утихнет, бесшумно вышли из лощины и пошли в ту сторону, где небо уже серело. Они не прошли и четверти часа, как их окликнули из секрета.
— Стой, кто идет?
Этот крик, в котором звучала угроза, показался им очень родным. Никольский ответил:
— Свои! Славяне!
— А ну ложись! Пароль! — крикнули из секрета.
— Черт его знает, какой он у вас! — крикнул в ответ Женька.
— Ложись — стрелять буду! — крикнули из секрета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Капитан Ардатов прошел в 1941 году через испытания первых месяцев войны. Он приобрел в них командирский опыт, умение вести в бой подчиненных. Направленный после ранения под Сталинград, комбат Ардатов, еще не дойдя до своего полка, организует оборону важного тактического рубежа, куда прорвался авангард гитлеровцев.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.