Ради счастья дочери - [39]

– Незабываемой, – спокойно повторила Энни.

– Да. И я бы хотел увидеть тебя снова.

Она четко помнила, что ощутила тогда. Боль и ярость сплелись в один узел, и она сама не понимала, чего же хочет – разрыдаться или убить его.

– Могу поспорить, что ты хотел бы этого, – с чувством собственного достоинства сказала она и положила трубку. Налила себе шерри и произнесла тост за то, что так умно поступила пять лет назад, когда вычеркнула мистера Чейза Купера из своей жизни.

По крайней мере он был весьма прямолинеен в своих намерениях. И разговорчив. Особенно по сравнению с молчанием, которое хранил в то утро на острове. Чейз сказал ей не больше дюжины слов после того, как парень в моторной лодке приехал за ними.

Правда, Энни не поощряла его к разговору. Игнорировала его, пока они добирались до аэропорта. Только там широко улыбнулась, пожала ему руку и пожелала, чтобы его встреча с мистером Танакой прошла успешно.

Затем ушла, купила обратный билет до Коннектикута и проплакала, сидя в полупустом самолете, всю дорогу домой.

Единственное, чего хотел Чейз, – это секс. Что нормально. Она тоже хотела от него только секса. Теперь она это поняла. Пять лет без мужчины – слишком много для здоровой женщины. Кроме того, холодно подумала Энни, Чейз превосходен в постели. Плохо то, что, несмотря на царящую в обществе свободу сексуальных отношений, ей было необходимо, прежде чем переспать с ним, убедить себя, что она его любит.

Нет, это больше не повторится, как бы ему ни хотелось повторения. Пусть предается любовным утехам со своей невестой. Хотя тогда его не остановило то, что он помолвлен… Но что тут удивительного? Верностью Чейз никогда не отличался. Он это доказал пять с половиной лет назад.

– Сексуальный маньяк, – пробормотала Энни в тот момент, когда дверь открылась и вошел пожилой человек.

– Простите?.. – сказал мужчина, с его лохматых седых бровей стекала вода.

Энни густо покраснела.

– Я не о вас, – торопливо произнесла она. – Я думала о…

А, что толку! Она глубоко вздохнула, выскользнула в открытую дверь и нырнула в поток дождя.

Из-за непогоды поезд на Стратэм опоздал на полчаса, что было даже хорошо, потому что Энни добиралась до вокзала в два раза дольше, чем обычно.

Ей удалось занять место, хотя поезд был переполнен. Но на этом везение закончилось. Толстый мужчина, который сидел рядом с ней, занимал не только свое место, но и часть ее сиденья. К тому же мужчина оказался ужасно разговорчивым. Начав с погоды, он, не переводя дыхания, перешел к политике, а потом к проблемам воспитания подростков в наше трудное время, и тут Энни схватила оставленную кем-то газету и, пробормотав извинения, уткнулась носом в первый попавшийся раздел, который оказался новостями бизнеса.

Возможно, это было некультурно, но она не была настроена на разговор с посторонним человеком. Встреча с Лорел выбила ее из колеи. Она, Лорел и Сюзи, соседка Лорел, сидели за кухонным столом, пили кофе и разговаривали, и из них троих только у Сюзи был муж, хранивший клятву, данную при венчании в церкви.

Энни слепо уставилась в газету. Что происходит с мужчинами? А с женщинами? Они что, ничему не учатся? Сколько огорчений приходится испытать, прежде чем ты наконец поймешь, что мужчины просто не…

У нее перехватило дыхание.

Это фотография Чейза? Точно, его. Чейз улыбался в камеру и выглядел ужасно довольным собой и всем на свете. А почему бы нет? Рядом с ним стояла потрясающая и совершенная, как фарфоровая кукла, Дженет Пендлтон.

Глаза Энни наполнились слезами, хотя она не понимала почему. Чейз ровным счетом ничего не значил для нее.

– Черт тебя побери, – сказала она дрожащим шепотом.

Сидевший рядом с ней мужчина замер.

– Это вы мне?

Энни подняла глаза. Мужчина смотрел на нее, как будто она сбежала из сумасшедшего дома.

Энни сморгнула слезы и ответила:

– Вы ведь мужчина, не так ли?

Она скомкала газету, бросила ее на пол, поднялась со своего места и пошла через вагон к выходу.

В Стратэме тоже шел дождь. Ну а почему бы и нет? Чудесное окончание чудесного дня, с усмешкой подумала Энни, пробираясь через стоянку к своей машине. Бежать уже не имело смысла – она все равно промокла насквозь. Что изменится еще от двух-трех капель?

К тому моменту, когда Энни въехала на дорожку, ведущую к дому, она дрожала, чихала и испытывала острый приступ жалости к самой себе. Приняв горячий душ и надев теплый халат и шлепанцы, она почувствовала себя лучше. Хорошо было бы поужинать, но ни в кухонном шкафу, ни в холодильнике не нашлось ничего подходящего. В конце концов пришлось бросить эту затею, достать из морозильной камеры упаковку диетического питания и поставить в микроволновую печь.

Она как раз ставила «блюдо» на стол, когда во входную дверь позвонили.

Энни посмотрела на часы. Начало восьмого. Кто это может быть? Наверное, Дон. Энни радостно улыбнулась. Дон с Ником жили в получасе от нее и иногда забегали ненадолго. Слава Богу, у них все в порядке. Дон вернулась из свадебного путешествия, светясь от счастья, и стойко приняла новость о том, что примирение родителей не состоялось.

Но за дверью оказалась не Дон. Под дождем, держа в руках огромную коробку с пиццей, стояла Дебора Кент.