Ради счастья дочери - [11]

Энни подавилась чаем.

– Господи, – сказала она, когда откашлялась, – какой ты высокопарный, Чейз Купер! Нет, у Николаса нет, как ты деликатно выразился, определенных наклонностей.

– Ты уверена?

– Да.

– Ну, может быть, стоило поинтересоваться?

– Ник и Дон последние три месяца жили вместе. И Дон никогда не намекала на какие-либо проблемы в постели. Совсем наоборот. – Энни покраснела. – Я раза два заходила к ним, конечно не утром или поздно вечером, и точно могу сказать: судя по тому, сколько времени им требовалось, чтобы открыть дверь, и как они при этом выглядели, с постелью у них было все прекрасно. – Энни посмотрела на свой чай. – С тех пор я всегда сначала звоню им по телефону, предупреждая о приходе.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что они жили вместе?

– Именно то, что я сказала. Разве ты не слышал от Дон? Они сняли квартиру.

– Черт побери, Энни, как ты могла позволить нашей дочери сделать это?

– Что сделать? Жить с мужчиной, за которого она собирается замуж?

– Разве ты ей не запретила?

– Ей восемнадцать лет, Чейз. Она совершеннолетняя. Достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно.

– Ну и что?

– Что значит – ну и что?

– Ты могла бы сказать ей, что она ошибается.

– Любовь – это не ошибка.

– Любовь… – Чейз покачал головой. – Скорее, тут секс.

– Я просила ее подождать и подумать, как следует, чтобы убедиться, что она поступает правильно. Она сказала, что уже подумала и решила.

– Секс, – повторил Чейз.

Энни вздохнула.

– Секс и любовь идут рука об руку.

– Ну, у Дон с Ником могло быть что-то одно. И надежда, что второе придет после свадьбы. – Чейз уставился на свой чай. – Впрочем, наверное, это слишком старомодно.

– Так было у нас.

Чейз зло посмотрел на нее. Кровь бросилась ему в лицо.

– То, что мы сделали… или не сделали, не имеет никакого отношения к данной ситуации.

– А вот тут ты ошибаешься. – Энни встала, взяла свою кружку, обхватила ее обеими руками и подошла к окну, которое выходило в сад. – Боюсь, что как раз имеет самое прямое отношение…

– О чем ты говоришь?

– Сделай одолжение, погаси свет. У меня в голове словно молоток стучит.

– Прими аспирин.

– Я уже приняла. – Она села на подоконник, подтянула колени к подбородку. Ее взгляд был устремлен в темноту за окном. – Ты хочешь знать, что сказала Дон? Хорошо, я расскажу. Но тебе это вряд ли понравится.

– Мне и так не нравится большая часть того, что произошло сегодня, – сказал Чейз, поднимаясь и направляясь к ней. – Так что какая разница?

– Первое, что она сказала, – это что любит Ника.

– Угу. – Чейз скрестил руки на груди и прислонился к оконной раме.

– Она сказала, что знает, что и он ее любит. А сбежала от него по той же самой причине.

Брови Чейза подскочили вверх.

– Стой-стой, я правильно понял? Наша дочь влюбилась, была помолвлена с парнем, жила с ним, вышла за него замуж, отправилась с ним в свадебное путешествие, а затем решила сбежать, потому что… они любят друг друга?

Энни вздохнула.

– Ну, немного сложнее.

– Ты сняла камень с моей души. А то я уже подумал, что схожу с ума. И что же еще?

– Она боится.

– Она боится, – повторил он, стараясь оставаться спокойным. У него было ощущение, что он погружается в омут эмоций, из которого женщины легко выплывают, но в котором мужчины тонут. – Чего?..

– Боится, что они разлюбят друг друга.

– Энни… – Чейз сел рядом с ней. Их колени соприкасались. – Ты сейчас сказала, что дети любят друг друга. У них все только начинается. У нее нет повода думать…

– Она боится того, что случится. Их любовь завянет и умрет.

– Это смешно.

– Я ответила ей то же самое. А она мне сказала… – Энни проглотила комок в горле, – сказала, что наблюдала за нами на свадьбе сегодня.

– Значит, наблюдала, – кивнул Чейз, как будто наконец-то понял, о чем она говорит. – За мной и за тобой?

– Да, – подтвердила Энни, – за тобой и за мной. – Говорит, что ей было очень больно смотреть, как неприятно нам было, когда нас заставили танцевать друг с другом.

– Ну конечно, неприятно. Никто нас не предупредил. Ты объяснила ей это?

– Да.

Чейз вспомнил тот момент, когда он обнял Энни. И еще вспомнил, какое удовольствие при этом испытал. Он хмыкнул.

– Но мы ведь справились, правда?

– Конечно. Так и я сказала ей.

– А она?

– А она сказала, что… видела, как мы притворялись, что нам нравится танцевать друг с другом снова. – Щеки Энни горели. Она ясно вспомнила миг, когда объятия Чейза из нежеланных превратились вдруг… превратились вдруг… Она сделала глубокий вдох. – Я сказала, что ей не о чем беспокоиться.

– А она?

– С этого все и началось. – Энни поставила кружку рядом с собой и сжала обе руки между коленей.

– Что началось? Я по-прежнему не понимаю, о чем…

– Дон начала рассказывать, как она стояла в аэропорту, пока Ник сдавал багаж и регистрировал билеты, и внезапно ее поразила мысль, что самое печальное в наших с тобой отношениях – это то, что когда-то мы с тобой очень сильно любили друг друга.

– Ей бы было приятнее, если бы мы не любили?

Энни сглотнула. В горле у нее пересохло.

– Она говорит… говорит, что в первый раз поняла, что мы с тобой чувствовали то же, что они с Ником. И если уж ее родители могли перейти от этого чувства к тому, что они испытывают друг к другу сегодня, то тогда она не хочет, чтобы такое случилось с ней и с Ником.