Ради мести - [13]

Стас засеменил за этим хладнокровным безжалостным хищником. Интересно, его тоже пустят в расход, когда надобность в нем отпадет? Стас передернулся, поежился, но взял себя в руки. Нет уж, он - другое дело. А потом если надобность в нем и отпадет, то это произойдет очень не скоро.

Иван Иванович резко остановился, огляделся по сторонам и нырнул в грязный подвал. Стас замер, завертел головой, неуверенно шагнул вниз по ступенькам.

- Ты что, уснул? - зло окрикнул голос Ивана Ивановича из подвала. Давай сюда. Живо!

Стас шагнул в дверь подвала, непроглядная тьма поглотила его чуть не с радостным воплем. Стас спешно заперебирал ногами, с разгону уткнулся во что-то.

- Смотри куда прешь! - нервно рыкнул из темноты знакомый голос. - Иди за мной.

Глаза еще не привыкли к мраку подвала, Стас шел интуитивно, на ощупь, на звук. Коридор петлял, вертелся, как уж на сковородке, запутывался в хитрый лабиринт. Но только Стас привык к темноте и начал различать стены и кучи мусора, как коридор сделал резкий разворот и ослепил Стаса светом мощных ламп. Стас сощурился, поэтому не видел, а только слышал, как пальцы Ивана Ивановича нащупали на стене скрытую панельку, настучали код. Стас продолжая щурится, чуть приподнял голову, увидел, как стена отъехала в сторону, открывая новую череду коридоров и проходов, но уже не темных и задрипанных, а чистых, освещенных яркими лампочками.

- Пошли! - скомандовал Иван Иванович.

Стас шагнул за ним в светлый прямоугольник двери, и стена тут же сомкнулась за его спиной. Стас обернулся, посмотрел на глухую стену, на месте которой только что была дверь. Техника на гране фантастики. Сим-сим, открой дверь, это я пришел. Стас повернулся спиной к стене и бросился догонять Ивана Ивановича, который уже скрывался за поворотом.

Через минуту хождения в этом подземном лабиринте Стас запутался окончательно. Абсолютно одинаковые стены, коридоры, переходы. Коридор петлял, разделялся на несколько, сходился в один с какими-то другими коридорами, спускался вниз, взлетал вверх.

Все это Стас чувствовал каким-то шестым чувством, но сказать точно...

Да что там точно, даже приблизительно, где он находится, не мог. Иван Иванович шел впереди неторопливо, уверенно, целеустремленно, и Стасу оставалось только поражаться, как этот человек ориентируется в этом безликом лабиринте, где нет ни каких-то примет, ни звуков, ни запахов, ничего за что могут уцепиться человеческие чувства. Даже каких-то простых законов, которым подчиняется этот лабиринт. А если эти законы и имеются, то они должно быть абсолютно не логичны, иначе бы Стас их уловил.

Коридор закончился тем же, чем и начался - глухой стеной. Иван Иванович снова заелозил ладонью по стене, бесшумно появилась панелька, тихо защелкали кнопки, с едва различимым шорохом распахнулась стена. Иван Иванович пропустил Стаса вперед, на этот раз стена закрылась не сама, а повинуясь очередному коду. Стас огляделся: просторная хорошо освещенная комната, три самых обычных двери и глухая стена там, где только что был вход. Иван Иванович прошел через зал, достал ключ и отпер одну из дверей:

- Проходи.

Стас повиновался, переступил порог маленькой комнатушки. Здесь была еще одна дверь, кресло, стол, на столе комп с монитором дюймов на двадцать пять. Стас не спеша оглядывал комнатушку, Иван Иванович запер дверь, прошмыгнул к компьютеру, включил его и скрылся за другой дверью. Стас сел в кресло перед компом, через несколько секунд экран осветился голубым светом, потом компьютер натужно зажужжал, что-то догружая, экран разделился на четыре части и показал одну и туже картинку, только с разных сторон. Стас открыл рот и замер перед монитором. Это был огромный...

Даже не зал, а черт его не знает как обозвать подобное помещение. С одной стороны сиротливо торчала трибуна пока пустая, с другой наваливаясь друг на друга в ожидании стояли люди. Много людей. Сотни, тысячи людей. Над этой страшной толпой повис гул - люди приглушенно переговаривались. Стас перевел взгляд на трибуну, самая обычная, но... Стас вздрогнул. Над трибуной расположился портрет. С портрета на собравшихся серьезно и задумчиво взирал он, Станислав Паншин.

Скрипнула дверь, Стас обернулся. Иван Иванович хоть и был серьезен, хитро улыбнулся, подмигнул:

- Следи за всем, что происходит. Когда позову, зайдешь в эту дверь. Там тебя встретят, - Иван Иванович посмотрел на экран, сделался еще более серьезным и вновь скрылся за дверью.

Через несколько секунд Стас увидел его на трибуне. По толпе волной прошел гул, Иван Иванович вскинул руку, все затихло. И тогда, когда в этом огромном зале смолк последний шепоток, когда каждый из этих незарегистрированных, как догадался Стас, перестал шевелиться, боясь нарушить тишину, тогда Иван Иванович заговорил. Он говорил негромко, но голос его мощно разлетался по всему залу, слова доходили до каждого. И не так был важен смысл этих слов, как тон, с которым все это говорилось. Голос его ворожил, приковывал, заставлял поддаваться той эмоции, которая требовалась Ивану Ивановичу. И зал жил по его законам. Как удалось этому человеку обрести власть над такой толпой? Но, как оказалось, это был не предел.