Рабыня Изаура - [52]

Шрифт
Интервал

— Я бы согласилась, чтобы меня выдали замуж за крокодила.

— У нашего молодого господина дьявольские намерения! Кто бы мог придумать такое: выдать русалку за осьминога!

— Завистник! Ты бы хотел быть осьминогом, поэтому-то и воротишь нос… Неплохо придумано! Теперь только не хватает, чтобы хозяин отдал тебя в приданое Изауре.

— Я бы не прочь! Спорю, что Изаура выходит замуж не по своей воле! А потом бы мы договорились… Уж я бы продел осьминога в игольное ушко.

— Уймись, дурак! Думаешь, Изаура обращает на тебя внимание?

— Не важничай, моя Роза. Теперь у меня выбора нет, придется довольствоваться тобой. В конце концов, ты тоже не дурна, а… все, что попадает в невод — рыбка.

— Это низость! Сдержи свое разочарование, иди утешься с кем угодно, но только не со мной.

Глава 21

— Леонсио, — спросила Малвина на следующий день поутру, — ты все подготовил, чтобы устроить эту свадьбу сегодня же?

— Кажется, ты задаешь мне этот вопрос уже в сотый раз, Малвина, — ответил Леонсио, улыбаясь. — Итак, я в сотый раз тебе отвечу, что со своей стороны я сделал все необходимое. Еще вчера я послал раба в Кампус, скоро прибудет сюда нотариус, чтобы со всей скрупулезностью составить законный документ об освобождении Изауры, и священник, чтобы совершить торжественный обряд бракосочетания. Как видишь, я ничего не забыл. Надеюсь, они не опоздают, а ты, Малвина, распорядись, чтобы убрали часовню подобающим образом для венчания, которого ты, кажется, желаешь с большим пылом, — прибавил он с усмешкой, — чем когда-то своего собственного.

Малвина вышла из гостиной, оставив Леонсио в компании еще не известного нам лица по имени Жорже, тоже находившегося там. Сказать, что это был бездельник, значило ничего не сказать о нем.

Этот род людей имеет много разновидностей, а каждая особь — свой особенный цвет и форму. Этот был видным мужчиной, остроумным, услужливым, чрезвычайно учтивым и приветливым, то есть обладал всеми непременными качествами настоящего паразита. Жорже не жил соком и тенью одного дерева, он прыгал с одного на другое, и, таким образом, путешествовал на большие расстояния. Это было великолепно рассчитано, и давало ему возможность вести разнообразный и веселый образ жизни, одновременно делая его общество менее докучливым и утомительным для его многочисленных друзей. Он водил знакомство и поддерживал приятельские отношения со всеми плантаторами по берегам Параибы от Сан Жоан да Барра до Сан Фиделис. Если верить его словам, он всегда имел множество хлопот и устраивал тысячи важных дел, но в любую минуту был готов оставить их ради приглашения кого-нибудь из своих друзей провести недельку-другую в его компании.

Поселившись на фазенде Леонсио после его разрыва с Малвиной, Жорже служил прекрасным утешением хозяину в его одиночестве. Он составлял ему компанию не только за столом, в игре и на охоте, но и развлекал его, рассказывая забавные и скандальные анекдоты, одобрял его безумства и сумасбродные выходки, льстил его извращенным пристрастиям, тоща как Леонсио, считавший его своим искренним другом, сделал гостя поверенным своих тайн и сообщал ему самые затаенные мысли, коварные планы и самые деликатные семейные тайны.

Чтобы приникнуть в тайные и гнусные планы и сатанинские происки Леонсио, послушаем задушевную беседу этих двух достойных друг друга сеньоров.

— Наконец-то, Жорже, я нашел удобный и надежный способ устранить все трудности. Думаю, что таким образом все прекрасно уладится.

— Конечно. Я заранее поздравляю тебя и рукоплещу остроумному осуществлению твоих планов.

— Но послушай еще, чтобы все понять. Этой свадьбой я удовлетворю желание моей жены и в то же время не дам Изауре окончательно ускользнуть от меня. Во-первых, ее отец полностью зависит от меня, во-вторых, я сумею удержать у себя этого глупого садовника, за которого выдаю ее, а потом… Тебе хорошо известно, что время и настойчивость укрощают самых диких и пугливых хищников. А главное, дерзкая рабыня будет наказана за свою беспримерную строптивость. Я был вынужден сделать этот шаг, так как моя жена упорно отказывалась помириться со мной, пока я удерживаю Изауру в неволе. Женский каприз, на который я не обратил бы внимания, если бы… Это между нами, мой друг. Я полагаюсь на твою порядочность.

— Можешь говорить смело, мое сердце могила для твоих тайн.

— Хорошо, так вот, я говорил, что не обращал бы внимания на размолвку и капризы моей жены, если бы не полное расстройство моих финансовых дел. В результате прискорбных стечений обстоятельств, которые сейчас бесполезно объяснять тебе, мое состояние оказалось под угрозой ужасного удара, от которого не знаю, смогу ли я оправиться без посторонней помощи. В настоящее время мой тесть — единственный человек, с который своими деньгами или кредитом еще может подпереть готовое обрушиться здание моего благополучия.

— В самом деле, ты поступаешь очень благоразумно и чрезвычайно осторожно. О, твой тесть! Я хорошо знаю его. У него солидное состояние. Это один из самых крепких торговых домов в Рио-де-Жанейро. Твой тесть не оставит тебя в беде. Он нежно любит свою дочь и не допустит разорения ее мужа.


Рекомендуем почитать
Поединок

Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.


Возлюбленные уста (Мария Гамильтон - Петр I. Россия)

Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?


Страсти-мордасти (Дарья Салтыкова)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Любезная сестрица (Великая княжна Екатерина Павловна)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Золотой плен

Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...


Роза и Меч

Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…