Рабыня Изаура - [20]

— Отлично! Все идет превосходно, — прошептал Леонсио с удовлетворением. В эту минуту ему в голову пришла счастливая мысль приказать управляющему отправить всех рабов на кофейную плантацию. Таким образом он оставался с Изаурой почти наедине в просторных пустынных помещениях фазенды.

Мне скажут, что, раз уж Изаура была рабыней, Леонсио, чтобы остаться с ней наедине, не нуждался в подобных ухищрениях. Ему стоило лишь приказать, и ее привели бы к нему добровольно или силой. Конечно, он мог бы так поступить, но власть красоты, даже принадлежащей рабыне, в сочетании с благородством души и превосходством ума, внушают почтительность даже и более развращенным и испорченным людям. А поэтому, несмотря на весь свой цинизм и упрямство, Леонсио не мог в глубине души не испытывать определенное уважение к добродетелям этой необыкновенной девушки, не мог не обращаться с ней с большей деликатностью, чем со всеми другими рабами.

— Изаура, — сказал Леонсио, продолжая диалог, прерванный нами в самом начале, — знай, что теперь твоя судьба находится полностью в моих руках.

— Как всегда, сеньор, — смиренно ответила Изаура.

— Сейчас более, чем когда-либо. Мой отец скончался, и тебе известно, что я его единственный наследник. Малвина, по причине, о которой ты, конечно, догадываешься, покинула меня, она уехала к своему отцу. Таким образом, сегодня я единственный кто всем распоряжается в этом доме. Итак, я полновластный хозяин твоей судьбы, Изаура. Ты, конечно, понимаешь, что только от твоего согласия зависит и твоя жизнь.

— От моего согласия? Нет, сеньор, моя жизнь зависит только от воли моего господина.

— И я желаю, — ответил Леонсио самым нежным голосом, — всей душой сделать тебя самой счастливой на свете. Но как я могу сделать это, если ты упорно отказываешь мне в радости, которую только ты способна подарить мне?

— Я, сеньор? Ради всего святого, предоставьте жалкую рабыню ее судьбе, вспомните о сеньоре Малвине, такой красивой, такой доброй и любящей вас! Мой господин, заклинаю вас ее, именем, не останавливайте свой выбор на бедной пленнице, во всем готовой вам повиноваться, кроме того, о чем идет сейчас речь…

— Послушай, Изаура. Ты еще слишком молода и не в состоянии должным образом оценивать события. Когда-нибудь, но, боюсь, с роковым опозданием, ты раскаешься в том, что отвергла мою любовь.

— Никогда! — воскликнула Изаура. — Я бы совершила низкое предательство по отношению к моей госпоже, если бы согласилась внимать ласковым словам моего господина.

— Наивная щепетильность… Послушай, Изаура. Моя мать, оценив твою красоту и живость ума, а может потому, что у нее не было дочерей, постаралась дать тебе образование как своей родной дочери. Она очень любила тебя и если не освободила, — то только из страха потерять. Она хотела навсегда удержать тебя при себе. Ею руководила любовь. Как же я могу отпустить тебя, я, любящий тебя иной любовью, гораздо более пылкой и восторженной, любовью, не знающей границ, любовью, грозящей мне сумасшествием или самоубийством, если… Но что я говорю! Мой отец, господи, прости его, погнавшись за выгодой продать тебя за горсть золота, безумец, готов был совершить святотатство! Святотатство!.. Я бы счел оскорблением для себя, если бы кто-нибудь осмелился предложить мне деньги за твою свободу. Ты свободна, потому что господь не мог создать столь совершенное существо, определив ему в удел рабство. Ты свободна, потому что такова была воля моей матери, и так хочу я. Но, Изаура, любовь моя к тебе безгранична, я не могу, не в силах расстаться с тобой! Я умер бы от отчаяния, если бы мне пришлось отдать бесценное сокровище, которое небо предназначило мне, к которому днем и ночью устремлены мои помыслы и желания…

— Простите, сеньор, я не могу вас понять. Вы говорите, что я свободна, и не позволяете мне ни идти, куда я хочу, ни распоряжаться моим сердцем?

— Изаура, если ты захочешь, то будешь не только свободна, ты будешь госпожой, повелительницей в этом доме. Любые твои приказания, самые незначительные капризы будут тотчас же исполняться, а я, как нежный и преданный любовник, окружу тебя заботой, лаской, роскошью, всем, что только может пожелать очаровательная возлюбленная! Малвина покинула меня. Тем лучше! Зачем она мне, зачем мне ее любовь, если у меня есть ты? Пусть расторгнутся узы, скрепленные расчетом! Пусть она навсегда забудет меня, а я обрету безграничное счастье в объятиях моей Изауры, и никогда не вспомню о прошедшем.

— Ваши слова приводят меня в ужас. Неужели вы способны забыть и пренебречь любящей и ласковой, наделенной очарованием и добродетелями женщиной, такой, как сеньора Малвина? Мой господин, простите меня за откровенность, оставить такую красивую, верную и добродетельную женщину из-за любви к бедной рабыне, было бы с вашей стороны легкомысленно и опрометчиво.

Услышав эту отповедь из уст юной невольницы, Леонсио почувствовал, что его мужская гордость задета.

— Замолчи, наглая рабыня! — вскричал он с негодованием. — Неблагодарная, мало того, что ты пренебрегаешь мною и постоянно сопротивляешься! Ты осмеливаешься делать мне выговоры! Понимаешь ли ты, с кем говоришь?