Рабы «Microsoft» - [14]

В половине десятого, когда Сьюзен рассказывала, как вовремя «созрели» ее акции («Все равно последние полтора года моя правая теменная доля начинает преобладать над левой, так что скоро я не смогу писать программы. И вообще, я думаю, эпоха акций кончается»), у меня в комнате зазвонил телефон. (В нашем доме девять телефонных линий. Не знаю, рада этому телефонная компания или совсем наоборот.) Я извинился и убежал.

Звонила мама.

Как выяснилось, папа только что улетел из Пало-Альто в Сиэтл. Мать вернулась из библиотеки (она там работает) и нашла на двери записку. Я спросил, когда самолет прибывает. Она ответила, что прямо сейчас.

Я вышел на дорогу и присел на бордюр. Было холодновато, и я накинул старую университетскую куртку с эмблемой нашей баскетбольной команды. На холм поднялась Карла, поздоровалась и села рядом. Она принесла дюжину пива — упаковка в ее худеньких ручках казалась огромной. Карла сразу увидела, что я расстроен, и не стала задавать вопросов.

— Мой отец прилетел в Сиэтл. Он немного не в себе. Скоро, наверное, приедет сюда.

Мы смотрели на верхушки деревьев и слушали, как шумит ветер.

— Говорят, ты весь день занималась каким-то там маркетингом с Кентом.

— Угу… Страшно непродуктивно. Тупею от таких разговоров. Противный этот Кент!

— А знаешь, мне весь день хотелось дать ему дубиной но башке.

— Честно? — Карла покосилась на меня.

— Ага, честно.

— Как-то это нелогично, да?

— Ага.

Она взяла меня за руку. Так мы и сидели вместе. Выпили немного пива из ее запасов, поздоровались с Мишкой, которая сначала подбежала к нам, а потом залезла подремать под батут. К дому одна за другой подъезжали машины. Мы ждали, когда появится отец.

Вскоре отец приехал во взятом напрокат автомобиле, пьяный в зюзю (даже не знаю, как это ему удалось), усталый, напуганный, с мешками под глазами. И слегка неадекватный.

Отец неуклюже припарковался на той стороне дороги. Мы молча смотрели на него. Он шумно вдохнул, откинулся на спинку сиденья и опустил голову. Потом повернулся к нам и немного смущенно сказал в открытое окно:

— Привет!

— Привет, пап.

Он снова уставился себе на колени.

— Папа, это Карла.

Он посмотрел на нас.

— Привет, Карла.

— Здравствуйте.

Так мы и сидели по разным сторонам дороги. Дом у меня за спиной празднично громыхал. Отец продолжал разглядывать колени. Мы с Карлой подошли к нему. Оказалось, что он держит в руках какой-то предмет. Когда мы приблизились, отец сжал руки крепче. Будто боялся, что мы эту штуку отберем. Мы встали рядом, и я понял, что у него в руках футбольный шлем Джеда. Детский шлем, раскрашенный в золотой и зеленый, цвета нашей старой школы.

— Дэнни, — сказал отец, глядя не на меня, а на шлем, который гладил постаревшими руками, — я до сих пор скучаю по Джедди. Не могу его забыть.

— Я тоже, папа, — ответил я. — Я думаю о нем каждый день.

Папа прижал шлем к груди.

— Пап, вылезай из машины. Пошли в дом. Там поговорим.

— Я больше не могу притворяться, что я о нем забыл. А то умру.

— И я не могу. Знаешь, что? Мне кажется, что он жив. Что он всегда на три шага впереди меня, как король.

Я открыл дверь, и мы с Карлой завели отца в дом, поддерживая с обеих сторон. Отец крепко прижимал шлем к груди. Толпа гостей не обратила на нас внимания. Мы вошли в комнату Майкла и уложили отца на кровать.

Он начал бредить.

— Так смешно: сперва уходит то, что казалось вечным. IBM, эпоха Рейгана, восточный блок… С возрастом понимаешь, что главное — просто выжить.

— Папа, нам этого пока не понять.

Я разул его, и мы с Карлой присели рядом на офисные стулья. Вокруг гудели компьютеры Майкла, горел маленький ночник. Мы сидели и смотрели, как отец то приходит в себя, то снова куда-то уплывает.

— Сын, ты мое сокровище. Мой первенец. Когда врачи убрали руки с твоей матери и подняли тебя к небу, ты был как клад из жемчуга, алмазов и рубинов, покрытый липкой кровью.

— Папа, не говори так. Отдыхай. Ты найдешь работу. Я всегда буду тебе помогать. Не расстраивайся. Варианты появятся, вот увидишь!

— Теперь этот мир твой, — он отвернулся к стене, подрагивающей от музыки и криков гостей, и задышал глубже. — Твой.

Вскоре отец заснул — в комнате Майкла, на его кровати. Уходя, мы выключили ночник и оглянулись на темную теплую фигуру отца, подсвеченную созвездием красных, желтых и зеленых диодов компьютеров Майкла, которые спали и видели сны.

2 ООП!

ПОНЕДЕЛЬНИК

Весь день шел дождь (по утверждению Бага, выпало тридцать два миллиметра осадков). Прочитал один том журнала «Inside Mac». Съездил в дисконтный магазин компании Boeing, купил цинка и пару ламинированных карточек с правилами безопасности, какие выдают в самолетах.

ВТОРНИК

Поехал на работу, час проиграл в Doom. Удалил несколько писем.

Моррис из команды Word сейчас в Амстердаме. Попросил его зайти в местный «Мак» и попробовать вегетарианский гамбургер.

Хорнет облепили ярко-оранжевые кленовые листья. Минут пятнадцать я стоял и пялился на свою машину. Наверное, со стороны выглядел полным идиотом. Зато отдохнул душой.

Сегодня Сьюзен рассуждала об искусстве. О художнике-сюрреалисте, который рисовал летающих по небу крошечных бизнесменов и яблоки размером с комнату. Магрит.