Работа любви - [120]

И миру неведом

Итог под итогом —

Любая победа

Распятие Бога.

Так в чем же Его всемогущество? Что Он такое?

Оно, как и само Царствие Божие, – не от мира сего. Как известно, на вопрос Пилата Иисусу: «Ты царь иудейский?». Иисус ответил: «Царство Мое не от мира сего». И это не где-то в загробье, это не там и не тут. Это – внутри нас. Это не власть над другими, над внешним миром. Это абсолютная полнота власти над самим собой. И если ты слит с миром, если твое «я» – это целая вселенная, то это власть над вселенной ИЗНУТРИ НЕЕ САМОЙ.

Мы еще совсем не знаем, что можно сделать изнутри вселенной, и все время стремимся к внешней власти над ней, не понимая, что это дьявольская власть, дьявольское могущество.

Бог действует только изнутри. Не извне.

Мы стремимся еще только побеждать и уничтожать побежденное, не догадываясь, что оно – часть нас самих. Мы еще не так далеко ушли от зверей, хотя потенциально мы – боги. Так говорил Иисус своим ученикам. Всемогущим сможет стать только человек обо́женный, знающий, что все царства Божьи – Сам Бог – находится ВНУТРИ него. Мы сможем стать всемогущими, только когда воплотим в себе Бога, осуществим богоподобие. Не раньше.

А пока даже Тот, в Ком оно осуществилось, не хотел им воспользоваться. Почему-то Ему надо было пройти через крайнюю степень страдания. И на предложение Петра спасти Его Он, как известно, отвечал: «Отойди от меня, Сатана, о земном думаешь, а не о небесном». И еще Он говорил: «Неужели Отец небесный не послал бы сонмы ангелов, чтобы спасти Меня, если бы на то была Его воля?». Т. е. спастись от распятия Он мог бы, но почему-то нужно было другое.

Я уже говорила раньше, что обе враждующие стороны как бы одинаково дороги Богу и выбор между ними – как выбор между правой и левой рукой. Так ли это? Совсем ли так? Что же, палач и жертва одинаковы в глазах наивысшего Судии?

Вопрос на засыпку. И все же попробую ответить: в известной степени – да. Оба дороги, но поступает с ними Бог по-разному. (Бог или осуществивший свое богоподобие человек.)

С жертвой Бог соединяется. В каждой невинной жертве бьют, казнят Бога. Пока есть на земле невинные жертвы, Бог – с ними и Бог бесконечно страдает. Палач торжествует во внешнем пространстве и бесконечно ущербен во внутреннем. Он сам изгнал Бога из своей души. Его обезбоженная душа – мертва.

В одном из самых поздних рассказов Л. Толстого есть такой эпизод. Несправедливо обиженный человек становится убийцей. Убивает шесть человек. Но шестая жертва становится последней. Это старушка, которая накануне получила пенсию. Зная об этом, он и пришел – убить и ограбить. А она не спала. Она видела его, входящего с топором. Не испугалась, не закричала, а только с великой болью сказала:

– Сынок, что же ты со своей душой-то делаешь?

Инерция зла была такова, что он все-таки ее убил. Но жить после этого не мог. Донес на себя. И дальше начался долгий путь, приведший ко второму рождению. Палач не знает, что, убивая жертву, он убивает душу свою, Бога в себе. Вот что означают эти невероятные слова Иисуса на кресте: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят».

Роль Бога или обоженного человека в нашем мире – это роль бесконечного страдальца. Мы же все время просим его о помощи, хотя самый нуждающийся в помощи – это Он, Бог наш.

Мы нередко смешиваем Его с нашими земными владыками и молим, обвиняем, изобличаем Его в жестокости, а то и грозим Ему, как безумный Евгений Медному Всаднику.

«Ужо, строитель чудотворный!»

А Он молчит. А Он внутри.

А Он, ветрам судьбы покорный,

Совсем не просится в цари

Земные. И Ему похуже,

Чем нам с тобой. И здесь ключи

От тайны тайн. – Ну так кому же

Грозить? Кричать? – Молчи… молчи.

И помни о великой ночи,

Когда Он сник перед судьбой

– Он, всемогущий? – Он не хочет

– Не разделенного с тобой

Могущества. – Но я не в силах,

Я не могу. Мне не дано…

– Он для того сходил в могилу,

– Чтоб стали мы и Он – одно.

Да, сознание наше должно быть перевернуто, как перевернуты фигуры апостолов на иконе Феофана Грека «Преображение». Мы должны осознать, что просим помощи в наших делах у Того, Кто висит на кресте. Не просить, а помочь Ему, должны мы.

* * *

Кто отпустил нас на четыре,

На все четыре стороны?

Бог не свободен в этом мире

Затем, что мы с тобой вольны.

Вольны проделать, что угодно,

Вольны собрать любую рать.

Так просто можем, так свободно

И Бога самого распять.

А Он смолчит. Ему подмога

Не подоспела по сей час.

О, дайте же свободу Богу,

Всю жизнь томящемуся в нас.

И может быть, последнее, что я хотела бы добавить, это несколько посильных слов о Божьей Любви к нам. Я уже сравнивала ее с любовью вырезанного сыном материнского сердца. Это так, но так он любит наши бессмертные души. Что же касается смертных тел наших, то Он просто делит с нами все муки – не переставая спрашивать с нас, как с Себя Самого. Это суровая и мудрая любовь, которой мы должны быть достойны.

Не то нам важно, что на сцене,

Не ряд мгновенных изменений,

А то, что есть за сценой – там,

Откуда все диктует нам

Наш Режиссер. И я тогда лишь

Жива, когда смотрю в те дали,

В те жизнетворные просторы,

Где слышен голос Режиссера,

Стоящего на вечной тверди.