Раб великого султана - [33]

Однако надо отдать Джулии должное: ей вскоре надоело безропотно смотреть на бездарное хозяйство Абу эль-Касима, и она наконец взялась за дело – заставила торговца починить крышу, привести в порядок стены и полы, словом, принялась облагораживать наш повседневный быт в меру своих сил и способностей. Ей даже удалось упросить хозяина построить в саду крытый бассейн и провести в наш двор воду из городского водопровода. В общем, она потребовала, чтобы господин наш обеспечил нам такую же жизнь, какую давно вели наши соседи, и Абу эль-Касим в отчаянии выдергивал последние волоски из своей козлиной бородки, заламывал руки и выскакивал на улицу, хватая за руки прохожих и умоляя их помочь ему справиться с жестокосердной ведьмой, которая непременно погубит его.

Как правило, раз в неделю Абу эль-Касим взбирался на плечи Антти и приказывал нести себя на базарную площадь. Там он громогласно вызывал всех желающих на поединок с непобедимым Антаром. Он нарек Антти именем великого героя арабских сказок и во всеуслышание превозносил его необыкновенную силу и ловкость в борьбе, и многие останавливались на площади, с любопытством ожидая обещанного зрелища. Абу эль-Касим раздевал Антти, оставляя на нем лишь короткие кожаные штаны, натирал его тело оливковым маслом и с гордостью демонстрировал рельефные мышцы своего атлета.

В затененной части площади, а также под колоннадой мечети всегда отдыхали борцы, в любой момент готовые вступить в схватку. У каждого из них был опекун или хозяин, который содержал борца и принимал ставки от зрителей.

Опекунами или хозяевами этих силачей чаще всего становились бездельники и лентяи – сыновья состоятельных купцов и судовладельцев, предки которых в свое время нажились и разбогатели на морском разбое. Однако с тех пор, как Селим бен-Хафс, опасаясь вторжения войск великого султана, заключил союз с испанцами, промышлять морским разбоем стало опасно и невыгодно. Молодые люди вдруг почувствовали себя никому не нужными. Все дни напролет проводили они в банях, по ночам же тайно пьянствовали в обществе танцовщиц и распутных женщин. Только жестокости боя и вид крови еще могли возбуждать и доставлять удовольствие пресыщенным наслаждениями мужчинам, поэтому и покровительствовали они борцам. Те же были в большинстве своем людьми грубыми и жестокими и нередко, проигрывая в поединке, в дикой злобе вонзали зубы в ухо противника, стараясь откусить сопернику мочку.

Поэтому Антти следовало быть начеку, и Абу эль-Касим предусмотрительно велел ему обрить голову наголо, чтобы противник не мог схватить его за волосы.

Когда я впервые оказался с Антти на базарной площади и увидел прославленных борцов – полуголых, потных, готовых к бою, – то испугался не на шутку. Любой из этих огромных и сильных мужчин, поигрывающих мощными мускулами, которые перекатывались под гладкой, лоснящейся от масла кожей, мог, ткнув меня пальцем в грудь, запросто переломать мне все кости.

Но Абу эль-Касим, не обращая на них внимания, орал и визжал, как обезьяна:

– Кто из вас осмелится вступить в бой с непобедимым Антаром? Его тело – крепче каменной стены крепостной башни и сильнее слона, ноги же – стройнее колонн мечети. Он вырос среди неверных, в далекой северной стране, где лед, сковывающий зимой землю, закалил его и превратил в настоящего богатыря.

Наделав много шума, Абу эль-Касим слез наконец с широких плеч Антти и, призывая в свидетели своей щедрости самого Аллаха, расстелил на земле старый платок, а затем бросил на него четырехугольную серебряную монету – награду победителю. Скупость хозяина Антти вызвала взрыв хохота, люди принялись насмехаться над Абу эль-Касимом и даже дерзить ему, однако любопытные подходили и бросали монеты на тряпку; вскоре перед торговцем выросла небольшая кучка серебра, в которой кое-где поблескивали мелкие золотые монетки.

Борцы критически поглядывали то на кучку денег, то на Антти, которого совсем не знали; потом они о чем-то пошептались, и один из них предложил моему брату легкую борьбу.

Легким называли поединок, во время которого атлеты вели борьбу по определенным правилам и сознательно не наносили друг другу серьезных увечий. В тяжелой же борьбе, напротив, все средства были хороши, и нередко борцы теряли в таком поединке глаз или ухо. Неудивительно, что на такие поединки профессионалы шли неохотно.

Антти и его противник сцепились так, что хрустнули суставы, и тут Антти неожиданно резким броском через плечо – приемом, которому обучил его негр Муссуф, – швырнул соперника наземь.

Зрители, все более распаляясь и подбадривая борцов, бросали монеты на платок, так что вскоре к Антти подошел второй противник, а потом и третий – и каждого из них мой брат с легкостью побеждал. И только четвертый борец наконец справился с немного уставшим Антти.

Абу эль-Касим страшно заголосил, запричитал, словно потерял целое состояние, тогда как на самом деле проиграл лишь одну-единственную серебряную монетку, которую сам же и пожертвовал, чтобы привлечь внимание борцов, и которая в конечном счете досталась одному из них в награду за победу.

Пока наш хозяин кричал и разрывал на себе одежды, Антти отошел в сторону, сел, прикрыв голые плечи цветным покрывалом, и стал внимательно наблюдать за следующими боями, учась новым приемам и хитростям, ибо борцы, разгоряченные изрядной суммой денег, продолжали поединки. В итоге победителем стал некий Искандер, огромный мужчина с мощной грудью и широченными плечами. Антти с уважением поглядывал на него и в конце концов заявил, что со временем, когда освоит все приемы мусульманской борьбы, Искандер будет для него достойным противником.