Раб великого султана - [18]

– Он действительно глуп, как и говорил его брат. Не знает даже того, что для человека важнее всего молитвы и вера в Бога. Ну а скажи-ка, сколько будет семь раз по восемь?

– Двадцать пять, – заявил Антти, смело глядя на него своими круглыми серыми глазами. – Но не задавай мне слишком трудных вопросов, ибо я слаб в счете и у меня сразу заходит ум за разум.

Синан принялся вырывать волосы из бороды, в отчаянии взывая к Аллаху и понося Драгута.

– Ты что, решил поиздеваться надо мной, приведя сюда этого дурака?! Он же разорит хозяина своим обжорством, да и глупость его может причинить немало вреда. Так что лучше всего поскорее продать его – хоть за горсть медяков, если найдется идиот, который захочет его купить.

И все же Антти явно забавлял Синапа, поскольку властелин острова снова спросил:

– А скажи мне, далек ли путь с земли до неба?

Антти просиял и воскликнул:

– Благодарю тебя, господин мой, что ограничиваешься ты простыми и легкими вопросами! На этот последний нетрудно ответить, ибо чтобы попасть с земли на небо, требуется не больше времени, чем на то, чтобы шевельнуть пальцем.

Синан снова начал вырывать волосы из бороды и кричать:

– Что означают твои слова? Ты смеешься надо мной, тупой осел?

Но Антти посмотрел на него с покорностью во взгляде и проговорил:

– Разве осмелюсь я смеяться над тобой, господин мой и повелитель, если тебе достаточно подать знак, шевельнув пальцем, и ятаган снесет мне голову с плеч? Именно потому я и сказал, что один человек попадет с земли на небо с той же быстротой, с какой другой поднимет палец. Но говоря это, я имел в виду лишь себя, но уж никак не тебя. Твой путь на небеса, разумеется, гораздо длиннее моего, о да, думаю, он бесконечно долог.

Эти слова заставили еврея Синана расхохотаться. Он прекратил расспрашивать Антти и обратил внимание на моего песика.

– А эта собака? – осведомился повелитель Джербы.

Почувствовав на себе его взгляд, Раэль принялся вилять хвостом и встал на задние лапки, чем весьма изумил Синана.

– Аллах! – воскликнул он. – Отнесите этого пса в гарем? Если он понравится моим женам, я подарю его им.

Но когда маленький морщинистый евнух пришел, чтобы забрать Раэля, песик зарычал и оскалил зубы; лишь по моему приказу потрусил он за евнухом, который манил Раэля сочной бараньей косточкой. Песик попрощался со мной взглядом, полным горького упрека, и я не смог сдержать взволнованных слез.

Из-за этого волнения я даже не ощутил слишком сильной боли, когда еврей Синан приказал Джулии подойти ближе и поднять с лица вуаль. Капитан Драгут, забеспокоившись, быстро произнес:

– К чему начинать с лица? Оставь самое приятное напоследок и полюбуйся сперва другими ее прелестями. Тогда ты убедишься, что я говорил правду. Она прекрасна, как луна, груди ее подобны розам, а живот – серебряной чаше, колени же ее словно выточены из слоновой кости.

Чтобы объяснять, почему я понимал все, что они говорили, я должен срезу заметить, что этих африканских разбойников объединяла лишь общая религия. Попали же они сюда со всех Концов света и говорили на самых разных языках. Еврей Синан на самом деле происходил из Смирны, а капитан Драгут родился в бедной турецкой семье в Анатолии, люди же их были в основном итальянцами, сардинцами и провансальцами, бежавшими из Испании маврами и отступниками-португальцами. И объяснялись они все на особом наречии, дикой мешанине множества языков; назывался этот говор «лингва франка», то есть франкский язык, ибо всех христиан именовали здесь франками. Я еще на корабле научился понимать этот всеобщий язык, ибо просил разъяснить мне значение каждого слова. Поскольку же я всегда с удивительной легкостью и гораздо быстрее, чем другие, овладевал чужими языками, то без особого труда постиг и этот странный говор.

Услышав слова Драгута, Синан подозрительно посмотрел на капитана и промолвил:

– Но если она прекрасна, как луна, то отчего же ты советуешь мне оставить ее лицо напоследок? Я вижу по твоим глазам, что что-то тут не так, и хочу разобраться в этом деле до конца!

Синан погладил тонкими пальцами бороду и приказал Джулии сбросить платье. Чуть поколебавшись, она послушалась и обнажила все, кроме лица, так и оставшегося закрытым вуалью. Синан велел ей повернуться, обозрел ее спереди и сзади и в конце концов заявил с неодобрением:

– Она слишком худа! Возможно, она смогла бы воспламенить какого-нибудь юнца, но зрелому мужу нужна более широкая и мягкая подушка, чем молодому человеку, тело которого еще так упруго и гибко, что он с легкостью может улечься и на узкую доску.

– О всемилостивейший и милосердный Аллах! – вскричал капитан Драгут с потемневшим от гнева лицом. – Ты называешь эту девушку узкой доской?! Ты говоришь так по скупости и зломыслию, чтобы снизить цену, а стало быть, ты решил поторговаться за эту красавицу! Но ты еще не видел всего!

Поглаживая бороду, еврей Синан примирительно сказал:

– Не злись понапрасну, Драгут! Я охотно признаю, что из этой девушки можно сделать настоящую гурию[12], если как следует подкормить ее кукурузой. Но об этом пусть заботится тот, кто ее купит. Меня же она не интересует.