Раав. Непостыженная - [12]

Раав вышла и проследила, как воины удалялись в сгущающихся сумерках. Как только они завернули за угол, она вернулась в дом, заперла дверь на замок и подбежала к окну. Ладони вспотели, сердце бешено колотилось. Кабул с воинами были уже в воротах. Она слышала, как он приказывал стражникам открыть ворота. Если бы он задержался на минуту и расспросил их, он бы узнал, что никто, похожий по описанию на израильских соглядатаев, не покидал город.

Раав вздохнула с облегчением, когда увидела Кабула за городскими стенами. За ним следовали остальные. Они направлялись на восток, к Иордану, теперь уже бегом, с копьями в руках, уверенные, что сумеют поймать разведчиков прежде, чем те переправятся через реку. Ворота за ними заперли.

Раав закрыла глаза и улыбнулась. Она подождала еще несколько минут и, убедившись в том, что Кабул с воинами был далеко, взяла кувшин вина, хлеб и корзину фиников и гранатов. Снова подняла и установила лестницу.

Мужчины на крыше молчали. Может быть, они уснули? Поставив на пол принесенную еду, она тихонько прошла по крыше, подняла вязанку льна и убрала ее в сторону. Она не хотела напугать их.

— Воины уже ушли. Можно выходить.

Высокий уселся первым. Он посмотрел на нее. Раав почувствовала его изучающий взгляд. Она была ему интересна. Но он был сбит с толку волнением, которое охватывало его, когда эта женщина приближалась к нему. Он молчал, пока его приятель вставал и отряхивался.

— Мы слышали крики.

Раав хотела успокоить их.

— Воины покинули город, чтобы поймать вас, — протянув руку, она заметила, что дрожит. — Я принесла хлеб и вино.

Раав понимала, что чужестранцы в замешательстве. Ведь она была жительницей Иерихона и к тому же блудницей. Почему они должны доверять ей? Они, наверное, недоумевали, почему хананеянка решила защитить их. И, наверное, удивлялись тому, как ей удалось так быстро избавиться от воинов, и те даже не обыскали дом. Почему эти израильтяне должны были верить словам блудницы? Но они должны были поверить. Жизни многих зависели от этого.

Раав опустила руку и посмотрела на израильтян.

— Я знаю, что Господь отдал вам эту землю, — сказала она. — Мы все боимся вас. Все живут в страхе. Ведь мы слышали о том, как Господь иссушил пред вами воду Чермного моря, когда вы шли из Египта. И мы знаем, что вы сделали с Сигоном и Огом и двумя царями аморрейскими на востоке от Иордана. Вы полностью уничтожили их народы. Неудивительно, что наши сердца истаивают от страха!

Раав никак не могла понять, зачем им вообще понадобилось приходить сюда. Ведь они даже лучше, чем она, знали, что эта земля принадлежит им! Зачем им приходить и разведывать землю, которую Господь уже отдал им? Неужели они сомневались? Или нуждались в ободрении?

— Нет воина, который отважился бы сразиться с вами после того, как слышал такое. Ведь Господь, Бог ваш, — величайший Бог на небе вверху и на земле внизу.

Ее глаза наполнились слезами, ее сердце разрывалось от желания быть частью народа, избранного этим Богом.

С трудом сглотнув, она подошла ближе и протянула руки.

— Теперь поклянитесь Господом, что вы окажете милость мне и моей семье за то, что я помогла вам. И дайте мне верный знак, что, когда Иерихон падет, вы сохраните жизнь мне, моему отцу и матери, моим братьям и сестрам и их семьям.

Высокий посмотрел на своего спутника, который уставился на Раав. Светила луна, и можно было заметить, что он в ужасе от ее слов. Высокий снова посмотрел на нее, в его глазах были любопытство и восторг.

— Меня зовут Салмон, а это — Ефрем. Наши жизни будут залогом вашей безопасности.

Она вздохнула с облегчением, и сердце ее исполнилось благодарности. Она посмотрела на второго, чтобы увидеть его реакцию.

— Я согласен, — сказал Ефрем с гораздо меньшим энтузиазмом, раздраженно поглядев на Салмона. Потом снова посмотрел на нее. — Если ты не предашь нас, мы сдержим свое обещание, когда Господь отдаст нам эту землю.

Приободрившись, Раав широко улыбнулась. Она доверила им свою жизнь и жизни близких ей людей. Она заставила их поклясться Господом. Они не смогут нарушить такой обет. Вера во всемогущего Бога заставит их выполнить его.

— Пожалуйста, — сказала она, указав рукою на подушки, разбросанные в углу плоской крыши, — присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее. Вы мои гости.

Она занялась угощением.

— Что я могу вам предложить? У меня есть финики, миндаль, мед, лепешки с изюмом, хлеб, вино…

— Ничего, — холодно ответил Ефрем.

— Но спасибо, — добавил Салмон, чтобы немного смягчить отказ.

Раав обернулась и внимательно посмотрела на них. Несмотря на их клятву спасти ее жизнь и жизни членов ее семьи было ясно, что они не хотели иметь с ней ничего общего. Особенно тот, кого звали Ефрем. Он заставил ее почувствовать себя букашкой, выползшей из-под камня. Другой юноша смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Она уселась на подушку и взглянула на него.

— Спрашивай! Что ты хочешь узнать?

Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Как ты пришла к вере в нашего Бога?

— С самого детства я слышала истории о Нем.

— Как и все другие жители Иерихона.

Раав моргнула.

— Я это прекрасно знаю и не могу объяснить, почему я поверила, в то время как другие нет.