Quantum Ego - [22]

Следом за трупами спокойно поднялись авторитетные пацаны с «любимчиками». Хотя особо авторитетными они не были – пацаны в ночную вахту не ломились, как в дневную.

– Твоё сиятельство огреблось линьков? – дерзко обратился к Руде паренёк с ехидной остренькой, прыщавой мордашкой, – значит, ты, как все, можешь таскать парашу?

Тут-то Руда и осознал, что никуда его Джек не пропал. Длинный уверенно перенял контроль, радостно улыбнулся. – Мальчик, ты хочешь подраться?

Мальчик ничего не успел ответить. Руда зажмурился – последовала серия точных ударов в корпус, Джек явно знаком с анатомией. Большим пальцем поддел челюсть наглеца, ещё удар и рывок, и челюсть оказалась в чужой руке вне её хозяина.

– Добавьте пятого, а смывать кровь дело ночной вахты. – Ровным тоном обратился серийный сынок лорда к импровизированной похоронной команде. Выбросил челюсть в море и вернул контроль демону.

Никто особо не возражал, действительно, пусть наглец попробует отыскать на дне свою зубатку. Только опасливо, украдкой поглядывали на Джека. Вернувший контроль Руда побледнел, явно еле сдерживал рвотные позывы. Пацаны, «не обращая внимания», спровадили ещё мычащего потерпевшего через фальшборт, вроде как, ничего и не было. Матросы наблюдали за ними с ехидными улыбками, они и не подумали помогать. Ведь это подонки, уже приговорённые за убийства, только что прилюдно изувечили и убили человека.

Впрочем, эти злобные маленькие поганцы оставались подростками, порой весьма забавными. Оказалось, что можно быть любимцем всей команды – во время смены ребячьих вахт матросы устраивали концерты самодеятельности. Конечно же, никто не отплясывал «яблочко», а просто пели они при всякой тяжёлой работе. Но и насладиться чужим талантом не упускали ни одной возможности. Едва один паренёк поднялся на палубу, ему тут же сунули в руки обыкновенную расческу.

– Извините, с вашего позволения, со мной сегодня сопровождение, – смущённо обратился он к публике. Матросы заинтригованно молчали. Наконец, появились двое ребят с в хлам разбитыми, в оригинале курносыми няшными мордашками.

Паренёк приложился к расческе, звучало для сталкеров непривычно, но уж «Катюшу» трудно было не узнать. Далее последовала «Перуанская», публика замерла в восторге, но всё-таки поглядывала на пару избитых, смущённо жмущихся охламонов.

– Да вы сбегайте поссать, ребятки. – Верно понял причину их смущения боцман. Те не заставили себя уговаривать. Когда вернулись, оказалось, что игрецу на расческе тоже требуется устроить себе антракт. Дабы не разочаровывать почтеннейшую публику, пришлось им заполнять перерыв.

– Yesterday,

All my troubles seemed so far away…, – грустно вывел первый охламон.

– Now it looks as though they’re here to stay

Oh, I believe in yesterday…, – мастерски присоединился к нему второй оболтус.

Мастер расчески испытал невероятное сочетание облегчения и восторга под стук струи об клюз и пения юных чистых голосов. Вернувшись, застал последние строки песни, звучавшие в потрясённой тишине.

– Now I need a place to hide awaу

Oh, I believe in yesterday, – добили ребята публику на два голоса.

Ну, сталкерам-то ясно – русские ж люди, а прочие застыли в культурном шоке. Неждан не упустил возможность ненадолго отвлечься от вытаскивания вёдер с парашей, чтоб взять у матросика из-за кушака ножик на время. И никакая не кража – он его так же незаметно вернул на место. Только у другого ценителя прекрасного срезал фляжку – ведь горсти это так неудобно!

Завязал полы рубашки на Захаркином животике. Руда как раз более-менее отдышался и вернулся к текущему моменту. Воду и сухари для палубных пацанов должны были отмерять под надзором, Длинного, Поля Головни и ещё одного трюмного заводилы, только он занят был – искал на дне свою челюсть. Так что пока народ наслаждался исполнением на бис, Неждан без осложнений фляжку утопил, выловил, спрятал под рубаху и завалил сверху сухарями для конспирации и про запас. Захар просто поражался его наглости! Однако сталкеры не напрасно гордятся прозорливостью, пригодились запасы, но обо всём по порядку.

* * *

Лют подошёл к ансамблю и предложил следовать за ним. В трюме застали раздел плесневелых сухарей – одного мальчишку пинали в живот, а он крыл всех по матушке на чистейшем русском, второй лишь слабо вздрагивал от ударов и повторял: «Ну, не надо, пожалуйста, я уже сыт…» Это могло бы ему, возможно, облегчить участь, если б он говорил по-английски.

Неждан прям с верёвки оседлал одного амбала, закрыл ему ладонями глаза и подался всем корпусом назад. «Все мы немного лошади» – недоросль ринулся его стряхивать и далее, сделал два лишних шага вперёд и со всей дури врубился башней в переборку. Следом спустился Ёршик со своими, и парни сходу вписались в разборки, избиение одного несколькими в корне противоречило их мировоззрению.

К счастью к появлению Джека и Поля убивать уже никого не требовалось – умиротворённые скандалисты полностью признали справедливость раздела воды и сухарей. Огляделись на завоёванном плацдарме.

Разобрались с личностями спасённых пацанов, ими оказались Грязный Дик, Стужа, и Эндрю Окошко, Пушок. Неждан принялся кормить их сухарями и дал воды. Дудец в расчёску назвался Невиноватым Джоном, в реальном мире Своятой, а дуэтом пели Энтони Хап и Жадина Пью, Хаски и Маламут соответственно. Численность так же прибавилась на двух больных бойцов. Обнаружили Эба Топора и Угрюмого Джорджа в гамаках и в бреду – хихикали и матерились по-русски. Понять их, конечно, можно, но были у Неждана и другие соображения. – Знатный ганджубас – даже на том, то есть этом свете не отпускает!