Пыльца в крови - [43]

– А почему эти штуки сразу не сделали мне большую дверь? Если я – домашнее животное, – настойчиво и немного обиженно прогудел Слона.

– Да подожди ты, – отмахивался Маська. – Правый косяк кривее заводи, слышишь, железный?! Кривее!

– Почему мне не сделали большую дверь?

– Ты куда ползешь, железяка? Не туда все цепляешь! Пап, скажи им!

– Если бы мне сразу сделали большую дверь, я бы не застрял, – настаивало умное животное.

Но умом в этом доме никто не руководствовался. Сэм чуть приоткрыл глаза и притянул к себе Лулу. Лулу фыркнула и уперлась ладонями в плечи. В ее глазах искрился смех, а кожа едва уловимо пахла мятой.

– И не пришлось бы меня толкать. И я бы ничего не сломал.

Слон все-таки был нудным существом.

– Так неинтересно, Слона, понимаешь?

– Не понимаю, – флегматично ответил он. – Что интересного в том, что я застрял и сверху все посыпалось?

– Ты читал сказку про Винни-Пуха?

– Не читал.

– Вот. Поэтому и не понимаешь. А мне Лулу читала.

– И что? Там про домашнего слона, на которого все сыпалось?

– Не про слона? Про то, что нужно попытаться пролезть, потом застрять, и чтобы тебя долго-долго вытаскивали. Так по-правильному.

Сэм выпрямился в кресле, не выпуская сидевшую на коленях Лулу, и посмотрел с балкончика галереи вниз. Слон стоял, занимая собой почти половину разноцветного мозаичного холла, и неуверенно переминался с ноги на ногу. Маська торчал перед его хоботом, величественно выставив вперед левую ногу и задрав вверх голову. Заполошный робот прокатился между ними, но занятые важной беседой приятели его даже не заметили.

– Почему застревать – по-правильному? – не сдавался слон.

– Знаешь, – шепнула Лулу, – это так здорово, что Мэтью теперь должен кому-то что-то объяснять. По-моему, в этом больше пользы, чем он просто терзал вопросами меня.

– Тебе просто надоели его вопросы, – прошептал он в ее теплое ухо.

Лулу покосилась на него и хмыкнула.

– Придется мне прочитать тебе про Пуха, – назидательно сообщил Маська.

– Ты САМ читаешь? – почти охнул слон.

– Читаю, – удрученно кивнул Маська и тут же добавил: – Это еще ничего. Некоторые доходят до того, что сами пишут. Вот это – тоска!

Лулу рассмеялась и закинула руку Сэму на шею.

– Нужно было и правда сделать для слона большие двери, а то странно, когда друг должен торчать во дворе.

– Там же тепло, и у него большой навес, – махнула рукой Лулу.

– Все равно это неправильно, – мотнул головой Сэм и внезапно вспомнил, как покрытый кровавым потом и трясущийся Тим лежал на операционном столе и повторял имя изоморфа.

Его нельзя было отпускать одного в прокуратуру. Это казалось сейчас таким очевидным. И ведь тогда было очевидно – Тим Граув был единственным, кто отказался от камеры сна, бродил по кораблю, летящему по проторенной тропе в автоматическом режиме. Это была глупость, которой могло быть только одно объяснение, – Граув чертовски боялся закрыть глаза, потом открыть их и оказаться на Земле. Где его ждал Ирт Флаа.

Сразу стало зябко и захотелось запахнуть халат.

– Слона переехал к нам из Зоосити всего неделю назад.

– Из Зоосити? – бездумно повторил Сэм и тряхнул головой, пытаясь прогнать навязчивую, обвиняющую его картину. – Может, поедим. Чувствую себя голодным.

– Хорошо, пойду запущу синтезатор.

– Подожди, я с тобой!

Уж лучше наблюдать за женой у кастрюли, чем за обдолбанным Граувом в собственном воображении.

* * *

Когда Сэм впервые встретил Тимоти на станции Гамма 67, то подумал, что тот любитель веселой жизни, девчонок и адреналинового риска. Впрочем, последнее было почти правдой. Только рисковал Тим не ради кайфа от эйфории, а ради того, чтобы почувствовать себя живым. Или близким к смерти. Как эти два разных желания становились в Тимоти чем-то одним, Сэм так до конца и не понимал, просто чувствовал, когда это наступало.

На Гамме 67 задачей военно-полевого хирурга Сэмюэля Кэмбелла было приглядывать за всякими чудиками. Только к ним никак не должны были относиться капитаны транспортников, охранных крейсеров, да и любой обслуживающий персонал по линии Минобороны.

Чудиками на Дальних пределах обычно называли ученых, космоисследователей, которые самозабвенно проводили какие-то опыты, собирали данные, хвастались друг перед другом результатами экспериментов, забывали нормально питаться, спать, ходить на прогулки и регулярно терялись в открытом космосе или засовывали конечности в силовые или плазменные установки.

До встречи с Тимом Сэм уже год проторчал на станции и начал понемногу сатанеть. Жалел, что подался в военные хирурги с вечными дежурствами, учениями и командировками, вместо того чтобы остановить свой выбор на гражданской медицине и кочевать разве что от Земли до Марса, да и то по желанию.

Хотя Гамма 67 была неплохим вариантом, можно сказать, благоустроенным. Она была в одном из секторов Дальных Пределов, но достаточно далеко от совершенно не освоенных пространств, которые спецы называли запредельным космосом.

Гигантская станция, похожая на веретено с полутора тысячами километров в сечении, вращалась вокруг собственного центра в абсолютной космической пустоте. Какому высоколобому чудику привиделись здесь, в непроницаемом вакууме недалеко от разреженного газа нерожденной вселенной, следы инопланетного разума и тонких гравитационных колебаний, Сэм не имел ни малейшего понятия. Но, видимо, чудик был влиятельный, потому что Гамма 67 была почти автономной планетой.