Пылающий мир - [59]
«Мне не хватает самолётов», — говорит Джули.
«Мне тоже», — говорит Перри.
«Белые полосы… которые режут небо узорами… Мама говорила, получается очень похоже на такую детскую игрушку — «Волшебный экран».
Вот она. Рана без раны. Слова её погибшей матери вытащены из воспоминаний погибшего возлюбленного.
Я закрываю глаза и опускаюсь ниже в своё кресло, устало вздыхая. Я не должен был быть монстром и причинять людям боль. Я должен был делать это нежно, на одном дыхании.
Джули сидит в туалете дольше положенного. Наконец она выходит, но избегает моего взгляда, хотя я замечаю её мокрые глаза.
— Прости меня, — говорю я, когда она возвращается в своё кресло. — Я не…
— Нормально, — она качает головой и вытирает глаза рукавом. — У меня была мама, она умерла. Это случилось почти восемь лет назад. Я не могу каждый раз так расстраиваться, когда что-то напоминает мне о ней.
Я слышу, скольких усилий требует эта твёрдость в голосе.
— Это просто… вопросы. Я не знаю, что случилось на самом деле, — её глаза опять начинают слезиться, и она отворачивается к окну, чтобы это скрыть. — Не было ни записки… ни прощания. Мы думали, что она знает, что может случиться, если уйти ночью в одиночку, но вдруг она была очень наивной? Что если она считала, что сможет приехать в Детройт, присоединиться к Восстановителям, прожить жизнь, которую она всегда… — её голос надламывается, и секунду она сидит молча. — Думаю, это неважно. В любом случае, она нас бросила. Мне хотелось хотя бы узнать, почему, потому что я постоянно прогоняю это в голове… — она говорит всё тише, почти не слышно. — Словно ничего не закончилось. Как будто она снова и снова умирает.
Я сомневаюсь, что она всё ещё говорит со мной. Может, она говорит с облаками, этими неуловимыми перистыми прядями, которые даже отсюда кажутся далёкими. Внезапно она начинает смеяться.
— Может, она до сих пор там! — из её горла едва вырывается мрачный звук наигранной лёгкости. — Мы нашли только платье и кое-что… кое-что от неё. Насколько я знаю, она может бродить по стране в компании других зомбимамочек.
Она одаривает меня улыбкой, которая означает, что Джули шутит, но это выглядит совсем неубедительно.
— Это же так работает? Иногда они годами гниют? Я двусмысленно киваю.
Она не ошибается. Я тому доказательство. Но надежда, которую я вижу в её глазах, выглядит слишком отчаянной, несмотря на попытки это скрыть. Слишком большое желание. Опасно ей подыгрывать.
Она отворачивается к окну.
— Я знаю, — бормочет она, будто прочитав мои мысли. — Я знаю, это глупо. Просто я думаю об этом, — кажется, облака уплывают от нас, растворяясь в голубом пейзаже. — В последнее время я особенно часто по ней скучаю.
Мой ответ должен быть деликатным, но слова — довольно грубый инструмент, способный сломать то, что нужно отремонтировать. Поэтому я держу язык за зубами. Я кладу ладонь ей на спину и так и сижу. Под мягкий гул двигателей и воздуха проходят минуты. Я чувствую, как её дыхание становится медленным, мышцы расслабляются. Она засыпает.
* * *
Не представляю, сколько сейчас времени, но после всего пережитого нами это вряд ли имеет значение. Долг сна требует оплаты. Кажется, даже Эйбрам дремлет, зарывшись в кресло и включив автопилот. Я чувствую усталость так же, как и все, но мой мозг ещё не нашёл своего выключателя. Я брожу среди спящих как упырь по кладбищу.
М слабо кивает мне, когда я прохожу мимо. Сейчас он выглядит ещё бледнее, чем когда был Совсем Мёртвым — кажется, его укачало. Нора развалилась в соседнем кресле, храпя как оголодавшая без сна женщина. Я стараюсь не завидовать.
Я открываю дверь в туалет в хвосте самолёта и смотрю на остатки своей семьи. Два юных трупа связаны ремнями. Алекс сидит на унитазе. Ноги Джоанны свисают с раковины. Они смотрят на меня огромными печальными глазами, как запертые в клетке щенки, которые не понимают, что натворили. Я не могу это выдержать.
— Оставайтесь тут, — говорю я, расстёгивая ремни. Они кивают.
— Обещаете, что останетесь? Они кивают.
— Скажите словами. Пообещайте. Они кивают.
Я помню, как наблюдал за ними, пока они смеялись и играли как настоящие дети — это был тот золотой час, когда разбудить Мёртвых можно было улыбкой и красивыми картинками. Я помню, как тогда из их ртов вылетали длинные предложения.
«Это наш друг», — сказала Джоанна, знакомя меня с одним из ребятишек аэропорта. Я встречался с ним сто раз и сто раз забывал этого мальчика, угольная кожа которого начала коричневеть.
«Он ещё не помнит, как его зовут, но он уходит, чтобы вспомнить».
Я посчитал количество слогов в этих предложениях и сказал Джоанне, что это её новый рекорд. Я помню это, потому что она больше этот рекорд не побила.
— Голодная, — говорит она, щёлкая зубами. Я захлопываю дверь.
* * *
Эйбрам чувствует, что я стою в дверях кабины, и просыпается. Его лицо — лицо Перри — отражается в грязном зеркале, и я вспоминаю Перри в белой униформе пилота, заляпанной кровью, и самолёт, мчащийся к земле.
«Это же не твои воспоминания, так ведь?» — спрашиваю я у него будто в сне, хотя это совсем не сон.
«Нет, — отвечает он. — Это твои».
— Чего надо? — шепчет Эйбрам, возвращая меня из прошлого к настоящему. Второй пилот Эйбрама спит у окна, по её подбородку течёт слюна.
Приквел Айзека Мариона «The New Hunger» («Новый голод») в переводе на русский язык! Речь идёт о жизни Норы, Р, М и Джули до событий «Тепла наших тел».
Вы пропустили сладкий звук голоса Р? Вы задавались вопросом, как он относится к сезону праздников? Кто он — постапокалептический Санта или Скрудж? Сократил ли он количество убийств благодаря духу Рождества?Я написал рассказ для журнала «CityArts» о первой зиме Р в качестве ходячего трупа. Этот рассказ менее душевный, чем большинство рождественских историй.
Американскому блогеру Айзеку Мариону удача улыбнулась неожиданно, ослепительно и совершенно заслуженно. Крупное издательство в поисках нераскрытых талантов обнаружило его оригинальный роман, переворачивающий с ног на голову концепцию современной мифологии хоррора, и книга немедленно произвела грандиозный фурор и легла в основу сценария для фильма. В настоящее время готовится экранизация.Мир поражен чумой и стоит на грани вымирания. Покойники ходят по земле и норовят употребить в пищу живых, которые, оставшись в катастрофическом меньшинстве, с трудом держат оборону.
Смогут ли они одолеть страх, чтобы спасти магию мира? Рочио Лопез и Финн Локвуд воссоединились, но ситуация хуже некуда. Магия бушует, общество магов в хаосе, Конфед пытается сохранить свои тайны. Рочио верит, что раскрытие этих тайн — ключ к спасению магии мира. Она не хотела быть лидером революции, но с ее уникальным пониманием кризиса приходится брать миссию в свои руки. Финн отдаляется от своей прежней жизни после катастрофы в семье и пытается поддержать мятеж, как может. Но его связи с миром старой магии — единственное, что может пригодиться, если он найдет способ пересечь брешь. Напряжение растет и со стороны властей простаков и магов, революции может не хватить, чтобы изменить ситуацию.
Магия может исцелить жуткие раны… или сделать их глубже. Рочио Лопез и Финн Локвуд пережили испытания Экзамена магов, пытаясь сохранить свою магию. Но мир снаружи опасен сам по себе. Попав в особый военный отряд, Рочио сталкивается с тем, что ей нужно отыскать границу между сотрудничеством и сопротивлением, или все, кого она любит, заплатят. Мольбы магии становятся все громче, но как ей вступиться за магию? Лишенный таланта, Финн хочет бороться с прогнившим правительством магов, чтобы отыскать путь к девушке, которую полюбил.
Семнадцатилетний Джонатан Локвуд вырос в тайном обществе магов в Манхэттене, и он всегда считал свою семью одной из просвещенных, желающих объединиться с простаками и предложить свои таланты всему миру. Но когда катастрофа угрожает сотням жизней, он увидит, что его родители промолчат, поддавшись давлению. И он решает вмешаться самостоятельно. Миссия Джонатана сводит его с Эми, девушкой, которая должна быть обычной, но проявляет способности к магии. Пока они пытаются разобраться с угрозой, он знакомит ее с миром, к которому она принадлежит.
Каждый год Конфедерация магов Северной Америки оценивает шестнадцатилетних магов. Некоторых избирают. Остальные должны пройти процедуру, что разрушает их магические способности, если не проявят себя на загадочном и жестоком Экзамене магов. Из-за низкого положения родителей Рочио Лопез посвятила жизнь развитию своего таланта, чтобы заслужить место в Конфедерации. Их отказ задевает ее, но она готова биться за свою магию. Стыдясь своих посредственных способностей, Финн Локвуд знает, что Конфедерация приняла его только из-за его выдающейся семьи.
Избежать ада? Не вариант для Калли Дельгадо, нового заклинателя душ Джем Сити. Грех и искупление схлёстываются в этом мрачном, полном экшна городском фэнтези. Магия Калли наконец-то принадлежит ей самой. Они с Дереком избавились от Форда. Они должны были вздохнуть с облегчением, но грехи глубоко пустили корни в Джем Сити. Быстро появляется другой босс мафии, и он явно нацелился на Калли и её семью. Передвижные магазины проката душ начинают вредить бизнесу Заклинателя Душ. Его месть безжалостна, но Калли того и гляди зацепит ударной волной.
Калли Дельгадо всегда ставит семью на первое место, и, к сожалению, её брат об этом знает. Она потратила все сбережения, потеряла работу и пролила много слёз, пытаясь уберечь его от проблем, но теперь он вляпался по самые уши, и его долг повесили на Калли. Ей дали выбор: выполнить кое-какую грязную работёнку для мафии, или брата ей пришлют по кусочкам. Прокат душ — это важный бизнес для религиозного населения Джем Сити. Те, кто хочет совершить аморальный или даже нелегальный поступок, могут за определённую цену позаимствовать чью-то душу и грешить без последствий. Чтобы спасти брата, Калли должна достать заёмную душу, но у неё нет на это денег.