Пылающий камень (ч. 2) - [20]

Угроза сработала. Никому из солдат не хотелось, чтобы монахини стояли посреди лагеря и молились, привлекая внимание к той торговле, которая здесь кипит под покровом ночи.

— Идите! Идите прямо за шлюхами. Думаю, их компания понравится вам меньше, чем наша.

Осыпаемые вслед насмешками и скабрезностями, Росвита и Теофану пошли к воротам.

Здесь часовые были худыми и не такими разговорчивыми. Их не хотели пускать, подозревая в них шпионов Айронхеда. А когда Росвита дала стражнику серебряную монету, он отвел их к капитану.

В каменных подвалах было сыро и холодно, Росвита чихнула, а солдат, не задумываясь, сказал:

— Будьте здоровы, сестра. Да оградит вас Господь от всяких болезней.

Капитан сидел в крохотной каморке, в которой не было даже окна, и пил горячий чай. Часовой выложил перед ним на стол серебро, полученное от Росвиты. Капитан заявил:

— Я терплю шлюх и торговцев, потому что они приносят в город хлеб, и мы можем хоть немного сберечь запасы зерна. К тому же они рассказывают новости. Но я терпеть не могу шпионов, даже если они и нацепили на себя одежды монахинь.

— А я терпеть не могу дураков, — в тон ему отозвалась молчавшая до сего момента Теофану. — Я принцесса Теофану, дочь Генриха, короля Вендара и Варре. — И понимая, что ей могут не поверить, она расстегнула монашескую одежду и показала золотое ожерелье, висящее у нее на шее.

Капитан вскочил:

— Ваше высочество! Я слышал о том, что с севера прибыло подкрепление, но думал, что это лишь слухи. Люди готовы сказать что угодно, лишь бы получить лишний кусок хлеба. Люди Айронхеда не идиоты, они вполне могли специально солгать нам. А если это правда…

— Если это правда, — холодно заметила Теофану, — то вам лучше отвести нас к королеве Адельхейд.

По извилистым улочкам их привели на главную площадь города, где располагались собор, ратуша, рынок и дворец. Там их поручили слугам, которые, как и солдаты, не отличались дородностью. Однако в городе не было заметно паники или недовольства, которые ведут к поражению. В Венначи хватало воды, и здесь умело распределялось продовольствие.

Но так не может продолжаться бесконечно.

Слуга, одетый в красивую ливрею, провел их во внутренний двор. Здесь цвели цветы и жужжали пчелы. Благородные дамы играли с обезьянками и маленькими собачками в золотых ошейниках. Садовники чистили дорожки, выложенные кирпичом, и поливали клумбы с лавандой, фиалками и пионами. Из этого дворика, который, как и весь дворец, находился на возвышении, открывался прекрасный вид на долину, где расположился лагерем Айронхед. Отсюда его палатки и солдаты казались нарисованной на фоне голубого неба фреской.

Во дворике не было ни трона, ни какого-нибудь кресла, но Росвита сразу поняла, кто из благородных дам — королева Адельхейд. Она не носила корону или золотое ожерелье, столь обычные на севере, ее одежда ничем не отличалась от одежды других дам, но у ее ног вместо собачки или обезьянки лежал пятнистый леопард, и королева рассеянно поглаживала его босой ногой, словно не понимая, как легко такой зверь может перекусить ее пополам.

Перед ней на коленях стояли несколько женщин, судя по ярко накрашенным лицам и кричащим одеждам, — проституток, они опасливо косились на леопарда и сбивчиво что-то рассказывали. По тому, как менялось выражение лица королевы, Росвита видела, что эта маленькая хрупкая женщина привыкла повелевать. Слуга что-то прошептал ей на ухо, она дала каждой женщине по монете, встала и направилась в сторону Росвиты и Теофану. Все тотчас уставились на королеву.

Адельхейд остановилась перед Теофану, осмотрела ее с головы до ног и произнесла на ломаном вендийском:

— Вы — моя кузина? Я учу ваш язык, чтобы говорить с королем.

— Рада приветствовать вас, кузина, — ответила Теофану на аостанском диалекте. Затем она перешла на родной вендийский, предоставив Росвите переводить: — Я приветствую вас и от имени моего отца Генриха, короля Вендара и Варре. — Принцесса была почти на голову выше хрупкой Адельхейд. Королева же, как отметила Росвита, обладала тонкой красотой, которая со временем превратится в зрелую красоту матроны.

— Пойдемте, — сказала Адельхейд, кивнув Росвите. — Я угощу вас фруктами и вином, но, увы, мы не можем терять много времени на церемонии. Расскажите мне, много ли солдат вы привели и собираетесь ли использовать их, чтобы прогнать Айронхеда?

Она повела их по коридорам и аркадам, не умолкая ни на минуту, так что Росвите несколько раз пришлось прерывать ее, прося повторить сказанное. Наконец они вышли на балкон, увитый виноградными лозами, где уже стоял столик, накрытый для троих.

— Вы наверняка видели, — начала королева, когда первый голод был утолен, — как собаки дерутся из-за кости. Люди Аосты — мои дети, и они послушны, но лорды — совсем другое дело. Я никому не могу доверять. И если кто-то из них и прогонит Айронхеда, то лишь для того, чтобы самому занять его место. Говорят, что Айронхед отравил свою жену, когда она отказалась уйти в монастырь, чтобы он мог спокойно жениться на мне.

— Да, милосердным он мне не показался, — согласилась Теофану, ощипывая виноградную кисть. — Но у меня недостаточно сил, чтобы изгнать его.