Пыл невинности - [86]

В доме считали, будто держат обстановку под контролем. И все только потому, что он помалкивал. Всякий раз, когда Алекс находил котенка за пределами кухни, то молча брал его за шиворот, относил на кухню и бросал в коробку у печи. Он знал, что все обитатели дома принимают участие в этом маленьком заговоре, и знал его организатора. Во всем была виновата Скотти и ее безумная любовь к животным.

Александр Головин громко захлопнул книгу, откинулся на спинку стула и устало потер глаза. Сейчас ему почти все время хотелось спать. Нельзя сказать, что он не спал по ночам, но сон был беспокойным. Неприятности со сном начались в тот день, когда Скотти подвернула лодыжку. С тех пор мысли о ней не давали ему покоя. Ему снилось, что он целует ее, раздевает и ложится рядом. Снилось, как гладит и ласкает ее потрясающее тело, до тех пор, пока она не вскрикивает от восторга и облегчения и не прижимается к нему, вся дрожа. Он не знал, где спрятаться от ее женских чар. Он бы, наверное, как-нибудь мирился со снами, если бы не одна загвоздка: всякий раз, когда во сне он начинал по-настоящему любить ее, он просыпался возбужденный и злой как черт.

Он все никак не мог успокоиться: что же она собиралась сказать ему в ночь его возвращения из Йосемитской долины? Чего она не хотела? Жить в разных комнатах? Спать в разных кроватях?

И еще одно. Она сознательно дразнила его в тот день, когда подвернула лодыжку, или не понимала, что сводит его с ума? Восхитительная белая лодыжка и икра, переходящая в соблазнительное бедро. А венчал эти стройные ножки треугольник шелковистых черных волос, до которого он дотронулся лишь раз…

Господи, как же он хотел ее! Хотел и днем, и ночью, каждую минуту своей несчастной жизни. Страстно хотел, но почему-то упорно боролся с желанием и не разрешал себе даже пальцем до нее дотронуться. Алекс и сам не знал, что его останавливает. Ведь, в конце концов, она стала его законной женой, и он имел право потребовать от нее исполнения супружеских обязанностей. Но всякий раз его что-то останавливало. Он будто наталкивался на какую-то невидимую стену. Может, ему мешали воспоминания о первой жене, которая тоже клялась в любви, но лежала рядом холодная, безжизненная и… неверная. Да, холодная и неверная.

Александр Головин прижал пальцы к глазам, проклиная себя за то, что снова женился. Он все еще никак не мог разобраться в своих чувствах и не понимал, почему проявил такую настойчивость. Скорее всего, из-за ребенка, которого она носила, ведь Алекс не хотел, чтобы у его ребенка не было отца. А может, он так стремился жениться на Скотти совсем по другой причине? С самого начала знал, что одной ночи любви со Скотти Макдауэлл окажется недостаточно и ему захочется больше?

Мысли о Скотти ни на минуту не покидали его. Он думал о ней, когда смотрел в окно и видел радугу, перекинувшуюся с одного берега бухты на другой; думал, когда видел бездомных собак, рыскающих по канавам в поисках еды. Он знал, что если бы дал волю своей жене, го каждое бездомное животное на земле нашло бы приют в его доме.

Черт побери, довольно колебаний, хватит нерешительности! Он возьмет ее. А почему бы и нет? Она принадлежит ему по закону, разве не так? Нервы у него были уже на пределе. Если в самом ближайшем будущем напряжение не получит выхода, придется сделать то, что он не делал с детства.

Приняв решение, Головин перестал раскачиваться на стуле и опустился на пол. Ножка стула попала на что-то маленькое и круглое. Раздался душераздирающий кошачий писк, эхом отразившийся от стен кабинета. Алекс быстро поднял стул и заметил, как к двери помчался перепуганный коричневый котенок. В это же мгновение в кабинете показалась голова Скотти.

Увидев ее виноватое лицо, Алекс с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

– О, ничего страшного, Поппи, – с неуверенной улыбкой успокоила она экономку, стоящую в коридоре. – Алекс нашел котенка.

Вечером того же дня Скотти, как обычно, разделась и аккуратно проделала ритуал, который она выполняла с того самого дня, когда «подвернула» лодыжку.

Она видела, что упорство Алекса тает и он держится из последних сил. Только слепой не заметил бы этого. Она не только видела, но и чувствовала, что он вот-вот сломается. Алекс преследовал ее взглядом, от которого у нее в жилах закипала кровь. Она ощущала его невидимое прикосновение везде, в самых интимных местах, и от этого ее собственное желание разгоралось еще сильнее.

Конечно, Алекс сам заварил эту кашу. Так что теперь пусть ни на кого не жалуется и сам ее расхлебывает. Если бы он не познакомил ее несколько месяцев с желаниями плоти и обжигающим огнем страсти, она бы до сих пор пребывала в невинном неведении.

Помывшись, Скотти брызнула несколько капель туалетной воды в таз, намочила губку и провела ею между ног. Не сдержав судорожного вздоха, быстро убрала ее, так и не поняв, какие чувства вызвало у нее прикосновение: боль или удовольствие.

Затем она подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на себя, осторожно дотронулась до слегка округлившегося живота и улыбнулась в восторге от того, что носит ребенка Алекса. Груди набухли и сладко ныли, но она была готова мириться с любой болью. Скотти бросила на себя последний взгляд и надела тонкую ночную сорочку с широким воротом. Потом со вздохом предвкушения выключила свет, забралась под одеяло и… принялась ждать.