Пыль и бисер - [42]

— Это… что?

— Это Питер, друг мой, лучший город на Земле. А мы едем домой.

Вместо дальнейшей беседы мой спутник решил что-то свое и рванул к двери, из которой мы выпали. Это не подвал в Саратове, столица. Поэтому ему попался бак для раздельного сбора мусора.

Что я могу сказать? Федор Андреевич — человек долга и джентльмен, который умеет держать себя в рамках, хорошо играет разные роли, и вряд ли сам помнит, что такое искренность, а я увидела и услышала не должностное лицо, а живого человека. Наверняка матросы бы позавидовали.

— Ну как, полегчало? — я подошла к нему и погладила по спине. Все же сама-то ревела целую ночь. И это я еще хоть теоретически знала о таких приключениях и о времени, в которое попала. Хотя кто знает, что легче. Я вот жила почти тридцать лет и не ожидала, что Россия окажется втянутой в конфликт не только на юге, но и на западе. Было бы мне комфортнее в пятнадцать, если бы я знала, что по ночам будут взлетать в небо многоэтажки, в театре захватят заложников, а сентябрьская линейка выкосит почти целую школу? Пожалуй, свой ад есть у каждого поколения.

— Сударыня, если это Ваша очередная шутка, то она слишком затянулась. — он холодно отстранился от моих рук. Ой, какие мы гордые.

— Федор Андреевич, Вы же логик и здравомыслящий человек. Я не обладаю силой, способной перестроить столицу за пятнадцать минут. На дворе две тысячи пятнадцатый год. Попробуйте это принять.

Я дала ему шанс прийти в себя.

— Федор Андреевич, нам нужно раздобыть денег. Подождите меня здесь, дверь полностью не закрывайте — мне тут через улицу буквально перейти надо.

— Вы грабить собрались? — практически уверен в ответе.

— Ну вот Вы опять за свое. — рассыпалась в смехе. Оказывается, это так легко — быть беззаботной на своей территории. — Нет, конечно. Я столько не награблю. Буду возвращать свое, честно заработанное.

И на его глазах начала раздеваться. Конечно, подразнить его всегда было приятно. Сейчас это получится даже безнаказанно. Мне пришлось снять все нижние юбки и на уровне коленей укоротить верхнюю — она все равно немного порвалась, так что не очень жалко. Но любопытно, что пронеслось в голове у моего спутника, когда я совершила столь развратный поступок.

Мне жутко повезло, что телефон до сих пор жив. Вызвала такси, обрадовав водителя поездкой за полторы тысячи километров и крякнув от цены. Потом таки добыла деньги из воздуха. Благодаря приложению Сбербанк-онлайн, я сначала перевела на Яндекс-кошелек те деньги, которые хотела потратить совершенно иначе, а потом уже через бесконтактный (хвала высоким технологиям) банкомат Альфа-банка получила наличку. В родном городе такое еще не прокатывает, так что хорошо, что мы попали именно в Петербург. Странно, правда, куда делись два года, но об этом я подумаю потом.

Я покосилась на гостеприимную подворотню, заглянула в ближайший супермаркет, купила орешков, шоколадки, минералку, чипсов и бутылку коньяка. Большую. Не удержалась, зашла в магазин косметики. На чуть-чуть всего. Замучилась краситься первобытными способами.

Пока переходила дорогу, подъехал знавший лучшие времена серый Focus с меланхоличным азиатом за рулем, который на ломаном русском попросил аванс. Я кивнула, отдала половину (ах, номинал такой суммы еще полдня назад позволил бы мне прикупить маленькую дачку) и нырнула в подворотню.

Федор Андреевич все-таки крепко сдал. Его и без того не шибко жизнерадостное лицо приобрело землистый оттенок, а под глазами залегли тени.

— Пальто снимите, пожалуйста. — попросила я. Все же надо тротуар пересечь без любопытства полицейских. У нас на двоих только моё водительское удостоверение, а этого маловато в смутное время.

Он безропотно выполнил мою просьбу, положил одежду в пакет, куда отправились и мои нижние юбки, я вознаградила его коньяком, принятым с удивительной благодарностью, и мы двинулись в путь. Впереди нас ждали 22 часа дороги.

Вопреки моим подозрениям, водитель хорошо умел пользоваться навигатором (я несколько раз пихала жандарма локтем, чтобы он перестал пялиться на приборы), и ехали мы бодро. Я благополучно задремала еще на окраине, но каждый раз, просыпаясь видела, что Федор Андреевич окаменев смотрит в окно. По ночи трасса не самый тур-объект, но попадались фонари, заправки, придорожные кафе.

В Валдае мы вышли подышать свежим воздухом, я буквально за руку проводила его в туалет, откуда он вышел весьма впечатленный.

— Как Вы, Федор Андреевич?

Он искоса бросил одичавший взгляд.

— Не могу сказать, Ксения Александровна. Все еще надеюсь, что это контузия. — он помолчал, и шок сменился подозрительностью. — Или Вы, сударыня, не Ксения Александровна?

— Ну что Вы, — я достала из чехла телефона права и он с минуту любовался моей не очень удачной фотографией.

— Но как?

— О, Федор Андреевич, это удивительнейшая история. Однажды я вышла из дома….

А краткий-то рассказ о моих приключениях куда веселее реальной жизни.

Возле Твери из-за аварии на трассе мы попали в пробку, а он наконец задремал, нечаянно склонив голову мне на плечо, а после сполз на колени. Странное ощущение абсолютной чуждости и, одновременно, близости.