Пыль богов - [14]

Диане было неприятно слушать это. Да, она признала, что виновата в смерти команды дирижабля и Сэмюеля, но сейчас надо искать выход.

— Мистер Камерон, — спокойно произнес Граймс, — будьте так любезны, напомните мне, почему вы среди нас? Ах, да! Вы за свои шестьдесят лет ни черта не скопили! И единственное, что вы умеете, это рисковать своей задницей! Так вот, мистер Камерон, будьте еще немного любезным и заткнитесь! Вы сюда пришли, зная, что можете погибнуть и стонете как девчонка, что вам придется рискнуть жизнью. Вам не кажется это абсурдным?

— Мистер Граймс, я просто… — попытался все объяснить Дик, но Граймс ему не дал.

— Мне плевать, что вы просто, мистер Камерон! Напомню для всех! — Граймс обвел взглядом всю команду, включая выживших с «Буревестника». — Вы были наняты леди Дианой в состав экспедиции! Каждый! Я повторюсь, каждый из вас, знал, на что идет! Не спорю, ситуация неприятная, мы фактически на вражеской территории, но нам надо отсюда выбираться! Потому всем заткнуться и выполнять приказы! Ясно?

— Да, сэр, — в разнобой ответила команда.

— Я не слышу ответа! — прокричал Граймс.

— Да, сэр! — рявкнули все.

— Вот так лучше, — ответил Граймс. — Значит так. Сейчас пробираемся к Дону, спускаем вниз по течению до Ростова-на-Дону. Дальнейшие указания получите позже.

После чего он свернул карту и демонстративно направился к шнекоходу.

«Лучше бы я остался в Лондоне, на родной свалке» — подумал Гил. Перспектива сгинуть где-то на просторах Московского царства его не прельщала.

* * *

— Что планируете делать в Ростове-на-Дону? — спросил Граймс у Дианы, когда они спускались по Дону. До реки команда добралась без приключений.

— Пока не знаю, — ответила Диана. С ними в шнекоходе были Дин, Свейн и Мэтью. Дик, Гил и двое матросов были во второй машине. Стефан управлял третьим вездеходом, в который погрузили все снаряжение, которое у них было. Компанию ему составил последний выживший с дирижабля.

Шнекоход задирал нос при ходе на воде, поэтому кабина была немного приподнята, чтобы пилоту было удобно следить за движением машины.

— Но думаю, — продолжила Диана, — мистер Камерон прав, вездеходы придется продать.

— Продать? — удивленно спросил Граймс.

— Да, — кивнула Диана, — Ростов-на-Дону не только военный город, там еще тьма наемников. Уж им-то такие машины пригодиться. Только вот третий у нас поврежден, на него придется сделать скидку, но думаю тысяч за двадцать продать можно. Целые меньше чем по тридцать пять не отдавать!

Граймс громко засмеялся.

— Я сказала что-то смешное? — строго спросила у него Диана.

— Нет, простите, — успокоившись, ответил Граймс. — Просто вы, верно, говорили о шиллингах, так? — Диана утвердительно кивнула. — Вот! А мы в Московском царстве, здесь ходят рубли.

— А, вы об этом, — раздосадовано произнесла Диана, — и сколько тогда могут стоить наши вездеходы.

— Ну… — протянул Граймс, пытаясь вспомнить курс московского рубля к британскому шиллингу. — Давайте исходить из того, на что нам нужны деньги? Они нам нужны на фрахт судна до Османской республики. Провизия у нас есть, оружие тоже, медикаменты бы не помешали, они были в контейнере с взрывчаткой, и погибли вместе с Сэмюелем.

Произнеся имя погибшего члена экспедиции, Граймс замолчал и осторожно посмотрел на Диану. Как уже говорилось, гибель наемников в экспедиции, дело обычное. И Сэмюель не первый, кто сложил голову, но Диана всегда остро это воспринимала, считала это своей виной. Граймс не одобрял этого. Как старый солдат он повидал смерти, защищая интересы Британской короны во всех уголках света. В британской армии с солдатами не считались. Потери были высокими, так как рядовой состав набирался, в основном, из колоний, британцы большей частью были офицерами, но и они не имели особых привилегий. Граймс сам ощутил это на своей шкуре, когда будучи еще унтер-офицером, командовал отрядом индусов. Он, сержант из числа индусов и восемнадцать солдат рядового звания, вынуждены были держать оборону в горах, отстреливаясь от повстанцев. Индия всегда срамилась к независимости, и отряды партизан вечно рыскали по горам. Тогда, еще юному Дэвиду Граймсу, пришлось впервые заглянуть в глаза смерти. С двумя пулеметами, которые быстро перегревались и несколькими десятками винтовок, его отряд в течение трех дней удерживал узкий проход в горах. К моменту прибытия подмоги, в отряде осталось четверо. Израненный Граймс, такой же сержант и двое рядовых. Сам Граймс и сержант держали оборону у пулеметов, рядовые прикрывали их. Сержант потом умер в госпитале, на соседней койке с Граймсом. Что запомнил тогда молодой офицер — это кровь, кучи трупов, запах пороха и отрешенное лицо британского офицера, который привел подмогу. Ему было все равно, что отряд Граймса полег, а сам Граймс полуживой. Выполнил боевую задачу — хорошо, выжил — то же не плохо. Тогда это ужаснуло и испугало Граймса, но со временем он привык к смерти солдат. Своих, вражеских, не важно, смерть стала обыденностью. Для него, но не для Дианы. Сколько бы смертей она не видела, как бы ни шла к своей цели, она всегда винит себя. Даже сейчас, послушай она Винсента, многие выжили бы. Пересекать линию фронта, идти на малой высоте в надежде, что воюющие стороны разглядят британский флаг и не станут атаковать, все это сейчас выглядит таким наивным и глупым. Один день, два дня потерять, но спасти команду, спасти людей. Что за слепая гонка вперед? А если бы она сама погибла? Тогда все старания прахом! Но желание вернуть Натаниэля к жизни очень высоко. Как жаль, что свои ошибки осознаешь только после их совершения.