Пятый всадник - [4]

Спустя несколько минут я уже вставляла свой ключ в замок парадного входа уютного трехэтажного голубого домика викторианской эпохи, который мы делили с еще двумя наемными жильцами, и по стенающей лестнице поднялась на второй этаж.

Славная Марта, моя колли, встречала у двери, словно мы год не виделись. Судя по корешку счета, который Карен оставила на столе, собака накормлена и выгуляна. Просто Марта успела соскучиться — так же как и я.

— Мама Юки в больнице, — сообщила я своей любимице. — У-у, какая плохая у тебя хозяйка, совсем позабыла-позабросила, да? — Я потискала Марту за шею, она тут же полезла со своими слюнявыми поцелуями, после чего потрусила вслед за мной в спальню.

Уф-ф! Как же тянет завалиться между пуховыми складками да поспать часиков семь-восемь! Но нет, вместо этого я переоделась в давно не глаженный спортивный костюм с надписью «Санта-Клара универ.» поперек груди и взяла Ее Лохматое Величество на пробежку среди завитков утреннего тумана, наползавшего со стороны залива.

А в восемь ровно я была на рабочем месте и поглядывала сквозь стеклянные перегородки моего закутка на помещение дежурной смены, где давали очередной спектакль оформления ночного улова.

За время моего отсутствия горка папок на столе выросла, а индикатор автоответчика сердито моргал красным огоньком. Только я собралась с духом заняться этими назойливыми сторонами своего бытия, как поперек столешницы и еще не початого стаканчика кофе упала могучая тень.

В дверях стоял крупный лысеющий мужчина. Его свиное рыльце я знала почти столь же хорошо, как и свое собственное одухотворенное лицо.

Мой бывший партнер отличался тем характерным помятым видом, который безошибочно выдает в мужчине пятидесятилетнего ветерана полиции. Прическу инспектора Уоррена Джейкоби уже вовсю присыпало пудрой годов, а глубоко посаженные глазки с набрякшими, как у мопса, веками смотрелись двумя гранитными камушками, вконец отвердевшими с того достопамятного, пронизанного пулями вечера на Ларкин-стрит.

— Ну и видок у тебя! На скамейке бомжевала?

— Спасибо, дорогой.

— Развлеклась хотя бы?

— По самую зюзечку. Ну, не тяни, выкладывай.

— Двадцать минут назад сообщили, что обнаружен труп. Женщина. Как мне передали, очень привлекательная. Нашли ее в «Кадиллаке», на парковке рядом с Опера-Плаза.

Глава 8

Парковку у Опера-Плаза проще всего описать как пещероподобный платный гараж, устроенный по соседству с внушительным коммерческим комплексом, где вдоволь и кинотеатров, и офисов, и магазинчиков… Все это хозяйство устроено в самой гуще плотно заселенного делового района.

Сейчас, в утренние часы рабочего дня, Джейкоби поставил автомобиль впритык к бордюрному камню, рядом с шеренгой патрульных машин, стратегически расставленных так, чтобы блокировать доступ со стороны Голден-Гейт-авеню.

Проезд был перекрыт наглухо, и на дороге уже собралась взволнованная толпа, побудив Джейкоби поделиться наблюдениями: «Озадаченные граждане пищат и визжат».

Бормоча извинения, я протискивалась сквозь людское скопище, а в спину с разных сторон неслись крики: «Это вы здесь начальник?.. Послушайте! Мне нужна машина! У меня встреча через пять минут!.. Безобразие какое!»

Поднырнув под полосатую ленту, я встала на въездной пандус и вытянулась во весь свой двухметровый рост (без каких-то 25 сантиметров). Представившись, я принесла извинения за вынужденные неудобства, решив с ходу покончить с этой неприятной процедурой.

— Прошу проявить понимание и сознательность. В гараже совершено преступление. Так же как и вы, я надеюсь закончить как можно быстрее, для чего мы приложим все силы…

И еще секунд двадцать в том же духе. Еле отбившись от вопросов, на которые у меня не имелось ответов, я повернулась, было, чтобы пройти внутрь, как услышала свое имя. Новый партнер Джейкоби, инспектор Рич Конклин, сбегал вниз по бетонным плитам.

Мне Конклин приглянулся с первой нашей встречи, тому уже несколько лет. Сообразительный и упорный, если не сказать въедливый. Личная храбрость и впечатляющее число нацепленных на преступные лапы наручников заработали ему недавнее повышение, распахнув — на пороге, так сказать, зрелости, в 29 лет, — двери убойного отдела.

Конклин пользовался благосклонностью со стороны женского контингента нашей твердыни законопорядка, особенно с тех пор, как променял свою униформу на удостоверение с золотым жетоном.

Ростом под метр восемьдесят пять, Конклин был, что называется, «упакован по полной программе»: живые карие глаза, светло-каштановые волосы и атлетическое сложение, как бы помесь между поджарым бейсболистом из студенческой лиги и боевым пловцом-диверсантом.

Я, как вы понимаете, этого совсем не замечала. Ничуть. Ни капельки даже.

— Так, что у вас? — строго спросила я у Конклина.

Он опять выстрелил в меня дуплетом из обоих карих стволов. Очень серьезный — и при этом уважительный — юноша.

— Разрешите доложить, лейтенант: жертва — женщина евразийской расы, возраст приблизительно двадцать один или двадцать два, вокруг шеи странгуляционная борозда.

— Свидетели?

— К сожалению, нет. Только вон тот парень. — Конклин ткнул за плечо большим пальцем, показывая на неряшливого «длинноволосика», уныло выглядывавшего из будки контролера. — Анджел Кортес, всю ночь на дежурстве, ничего подозрительного, как водится, не заметил. Сидел, болтал по телефону с подружкой, когда к нему подлетела визжащая клиентка… Та-ак… — Конклин перевернул лист. — Ага, нашел: Анджела Спиногатти. На ночь оставила тут машину, а утром в соседнем «Кадиллаке» увидела чье-то тело. Пожалуй, на этом все…