Пятый курс - [52]

Впрочем, тот факт, что огонь по нему не открывали, вкупе с клятвенными заверениями Нивга, что на данном этапе риск обнаружения минимален, внушали осторожный оптимизм. Аш-сун, конечно, та еще сволочь, но прямые и грубые подставы все-таки не в его стиле…

Прошло еще около получаса, и, миновав широкое черное сопло (интересно, а что, если бы в этот момент экипажу «Альфы» вдруг приспичило совершить какой-нибудь неожиданный маневр, и они запустили бы двигатели? Впрочем, нет, не интересно. Совсем), Голицын коснулся руками бронированного днища корвета. Прямо перед ним был аварийный люк: узкий, едва протиснуться – а еще ведь кокон со Злодеем придется туда тащить! – но зато открывающийся легко, без каких бы то ни было там кодов и допусков. Разумеется, любое несанкционированное проникновение на борт будет отслежено, и сигнал о нем тут же поступит вахтенному. Но тут у нас, вроде как, все предусмотрено…

Иван бросил взгляд на вмонтированные в рукав скафандра часы. До условленного времени оставалось еще четыре с половиной минуты. Голицын придвинулся вплотную к люку, примерился, как за него будет удобнее взяться, подтянул поближе капсулу с шимпанзе. На то, чтобы попасть в шлюзовую камеру, у него будет двадцать секунд. Максимум – двадцать пять, это уже на грани. Во время тренировки, устроенной ему Нивгом, Иван стабильно укладывался секунд в пятнадцать-семнадцать, но то на тренировке…

Три минуты. Две минуты. Одна…

Ладони курсанта легли на рукоять люка, мышцы напряглись, откуда-то из груди тугой ком пополз вниз, сдавливая желудок, во рту пересохло.

Пятнадцать секунд… Десять… Пять… Четыре… Три… Две… Одна…

Что было сил надавив на рукоять, Голицын принялся поворачивать ее вокруг оси.

Люк поддавался, но поддавался тяжело, совсем не так, как во время тренировки. То и дело заедал, сбивал с ритма, а в конце, отойдя едва на три четверти положенного, окончательно застрял. Иван навалился на него всем телом – ни в какую. Больше крышку невозможно было сдвинуть ни на миллиметр.

Убедившись в тщетности дальнейших усилий, Голицын оставил крышку в покое и обеими руками взялся за капсулу с обезьяной. В какой-то момент ему показалось, что та ни за что не пролезет в шахту, но стены «кокона» оказались податливыми, прогнулись немного в нужном месте, и, упершись грудью, Иван таки пропихнул Злодея в люк, потеряв всего лишь пару лишних секунд. Затем, опустив в шахту ноги, Голицын подошвами протолкнул капсулу поглубже и нырнул следом. Коварная крышка нехотя вернулась на свое законное место. Заперев засов, курсант посмотрел на часы, и лишь затем перевел дух. Двадцать три секунды. Еле успел. Но успел.

Шлюзовая камера наполнилась воздухом, и Иван шагнул на нижнюю палубу «Альфы», стянул тяжелый скафандр, активировал «Кепару», затем расстегнул капсулу и выпустил на волю Злодея. Накачанный успокоительным шимпанзе не слишком торопился вылезать из уютного гнездышка, пришлось Голицыну вытягивать его оттуда за руки. Злодей вяло оскалился, но подчинился грубой силе.

Ведя обезьяну за поводок, курсант двинулся вперед по коридору. Маршрут до рубки был разработан заранее. Первая запертая дверь преградила ему путь перед выходом с палубы на трап. Затаив дыхание, Иван приложил ладонь Злодея к контрольной панели возле нее, и дверь открылась.

Палубы и трапы корвета были пусты, тем не менее, Голицын продвигался со всей возможной осторожностью. Злодей плелся следом, погруженный в наркотический полусон – на плече у шимпанзе висела ампула, из которой в его кровь дозированно поступало лекарство, не позволяющее обезьяне ни толком проснуться, ни окончательно отрубиться. Когда он был нужен, чтобы открыть очередную дверь, Иван подтаскивал Злодея за поводок, тот послушно протягивал руку, поднимался на задние лапы – и проход открывался.

Ну вот, наконец, и нужная палуба. Голицын осторожно выглянул из-за угла: поста у входа в рубку не было. Ну, конечно же, ему и не положено здесь быть: два года назад они по собственной инициативе ставили у дверей часового, опасаясь очередного появления Злодея. Нынешнему поколению курсантов сия опасность неведома…

Иван не сдержал усмешки. Злодей вернулся, и на этот раз не один. Встречайте!

Распахнув дверь, Голицын с бластером в руке ворвался в рубку.

Ничего себе сокращенная вахта?! Самая что ни на есть полноценная, даже не по штату стоянки: офицер и два матроса. Ну а то, что все трое дружно уставились на экран, наблюдая за трансляцией криска – так кто им доктор?

Даже не поняв, что произошло, вахтенные, как кегли в боулинге, повалились на пол. Втащив внутрь Злодея и заперев дверь рубки, Иван шагнул к командирскому креслу, бросил беглый взгляд на парализованного офицера: четверокурсник Сасаки Тацуки из бывшего подразделения Эммы. Имен обоих матросов-третьекурсников Голицын не знал.

Не теряя времени, Иван уселся в кресло и ввел с пульта полученный от Нивга шестизначный код. Панель перед ним пришла в движение, раскрываясь, словно ворота в криск-зале, и взору Голицына предстала накрытая прозрачным колпаком совершенно невзрачная черная кнопка. Откинув колпак, курсант решительно вдавил ее указательным пальцем.