Пятьсот миллионов бегумы. Найденыш с погибшей «Цинтии» - [133]

Все остальное теперь не имело значения. «Аляска» направится в сторону Атлантики, и уже никакие силы, будь то козни самого дьявола, не помешают ей добраться до этих вод! Но идти придется под парусами, так как угля уже не осталось…

— И вовсе не под парусами! — заявил Эрик. — У меня на этот счет есть свои соображения. Во-первых, мы можем следовать за ледяным полем на буксире, пока оно будет дрейфовать на юг или на запад. Это избавит нас от непрерывной борьбы с айсбергами: наш ледяной «паром» будет гнать их впереди себя. Во-вторых, мы выгадаем время, чтобы добыть необходимое нам топливо на самом же «пароме», а потом, когда нам будет удобно, самостоятельно закончим плавание.

— Что ты хочешь этим сказать? Уж не скрываются ли в недрах торосов угольные залежи? — смеясь, спросил доктор.

— Нет, разумеется, не угольные залежи, но нечто такое, что вполне заменит нам твердое топливо. Это залежи «животного угля», в виде моржового жира. Мне хочется испытать его, ведь наша топка специально приспособлена для такого рода горючего.

Прежде всего был отдан последний долг обоим мертвецам: их опустили в воду с привязанным к ноге пушечным ядром.

Затем «Аляска» пристроилась к ледяному полю с таким расчетом, чтобы двигаться вместе с ним и быть в то же время под его защитой. Это дало возможность беспрепятственно перенести на борт продовольствие, которое ни в коем случае нельзя было потерять. Когда погрузка была закончена, корабль пристал к северной оконечности ледяного поля, где было найдено надежное укрытие от айсбергов. Правота Эрика полностью подтвердилась: следуя на буксире, «Аляска» делала в среднем до шести узлов, а этого было вполне достаточно, пока она не вышла из опасной зоны дрейфующих льдов.

В то время как гигантская льдина, влача на буксире своего спутника, подобно плавучему материку, величественно продвигалась к югу, экипаж «Аляски» не прекращал охоту на моржей.

Дважды или трижды в день группы охотников, вооруженных гарпунами и ружьями, высаживались с гренландскими собаками на ледяное поле и окружали морских чудовищ, дремлющих неподалеку от воды. Моржей убивали выстрелом в ухо, разрубали тушу, отделяли жир, нагружали его на сани и переправляли с помощью собак на «Аляску». Эта охота была такой легкой и обильной, что не прошло и недели, как складские помещения были буквально забиты моржовым жиром.

По-прежнему увлекаемая к юго-западу дрейфующим ледяным полем, «Аляска» достигла уже 40o долготы под 74-й параллелью и таким образом оставила позади себя Новую Землю, обогнув ее с севера.

Плавучий остров из льда под воздействием солнечных лучей сократился к тому времени почти вдвое, а оставшаяся его часть, изрезанная трещинами и пересеченная глубокими бороздами, явно приближалась к своему окончательному распаду. Уже близок был час, когда громадное ледяное поле должно было превратиться в скопление дрейфующего льда. Эрик не стал этого дожидаться. Он приказал выбрать якорь и направить судно носом к западу.

Моржовый жир, заложенный прямо с ходу в топки «Аляски», в смеси с небольшим количеством угольной пыли оказался превосходным топливом. Единственным его недостатком было быстрое засорение дымовых труб, вследствие чего их ежедневно приходилось прочищать. Что касается специфического запаха моржового жира, который, без сомнения, неприятно подействовал бы на средиземноморских пассажиров, то шведским и норвежским морякам он не причинял почти никаких неудобств.

Обширный запас топлива помог «Аляске» держать пары до последнего часа и, несмотря на встречные ветры, быстро покрыть расстояние, отделявшее ее от европейских морей. 5 сентября она была уже в виду Нордкапа в Норвегии и, даже не зайдя в Тромсе — в этом не было особой надобности — обогнула Скандинавский полуостров, снова пересекла Скагеррак и вернулась к месту своего отправления.

14 сентября «Аляска» бросила якорь в Стокгольме, в тех самых водах, которые она покинула 10 февраля прошлого года.

Таким образом, под командованием двадцатидвухлетнего капитана за семь месяцев и четыре дня было совершено первое кругосветное плавание в полярных водах!

Этому географическому эксперименту, с такой быстротой проверившему и дополнившему результаты великой экспедиции Норденшельда, вскоре предстояло приобрести громкую мировую славу. Но, пока суть да дело, газеты и журналы не успевали еще оповестить о заслугах капитана «Аляски». Да и не только он сам, но даже немногие, близкие ему люди, вряд ли могли по достоинству оценить огромное значение его экспедиции, и уж, во всяком случае, меньше всего подозревала об этом некая особа, по имени Кайса.

Надо было видеть, с какой снисходительной улыбкой она выслушала рассказ о путешествии.

— И стоило добровольно подвергать себя таким опасностям! — сказала она, ограничившись только этой репликой.

Впрочем, при первом же удобном случае она не преминула бросить камень в огород Эрика:

— Теперь, когда пресловутого ирландца уже нет в живых, мы избавились, наконец, от этого скучнейшего дела!

До чего разителен контраст между холодными сухими словами Кайсы и письмом, полным сердечного волнения и нежности, которое Эрик вскоре получил из Нороэ!