Пятнистая смерть - [7]
И тут в правый бок Пятнистой смерти, расщепив ребро, воткнулась оперенная стрела.
Человек?
Хищница зарычала — стонуще, с болью, и повернулась с такой быстротой, что казалось — она и не шевелилась, так и стояла тут сейчас, мордой к лучнику.
Вторая стрела продырявила левое плечо убийцы.
Дрожь ярости пробежала по узорчатой шкуре Пятнистой смерти — как частая рябь по осенней воде, осыпанной желтыми листьями, как ледяной порывистый вихрь по меху пестрых выгоревших трав. Будто глубоко под кожу хищнице запустил хобот железный овод.
Не сводя с охотника злобно сверкавших глаз, разбойница захлестала хвостом о бока, вытянула шею над самой землей, выгнала спину, припала к траве.
Спрятав когти, она коротко перебирала вздрагивающими лапами, словно играющий котенок.
Человек отшвырнул трехслойный лук, выдернул из глины копье.
Он упер тупой конец оружия в круто вывернутую ступню отведенной назад правой ноги, намертво впился в древко, прижал его для верности к выдвинутому вперед согнутому левому колену.
Так напряженно сжался, перегнулся и скорчился человек, что стал похожим на корягу, из которой косо торчит в сторону прямая голая ветвь.
Скрестились с беззвучным лязгом, брызнув горстью искр, как два ножа, два ненавидящих взгляда.
Эй, берегись!
Пятнистая смерть стремительной эфой-змеей распрямилась в прыжке, сгустком огня полыхнула над влажной лужайкой, горячей бронзовой глыбой обрушилась на человека.
Сказание второе
Царь и соловей
Старая эра. Год пятьсот двадцать девятый. Рим, возникший на семи холмах, пока что томится под властью этрусков и не смеет даже мечтать о великих завоеваниях. Лишь через двести лет покорит Согдиану пьяный деспот Искандер Двурогий. О гуннах Атиллы еще и слуха не было, а нашествие Чингисхана — дело столетий столь отдаленных, что человеку страшно в них заглянуть.
Но уже давным-давно облупилась зеркальная облицовка египетских пирамид, простоявших к тому времени три долгих тысячелетия, и эпоха фараона Хеопса кажется ветхой, непостижимой уму, сказочной древностью. И уже давно появились жадность, жестокость и глупость. Знать накопила огромный опыт истребительных войн и грабежей. Вряд ли кого удивишь кандалами и батогами.
Однако, существует не только насилие — издревле крепнет противодействие ему. Есть разум. Есть труд. Есть борьба за лучшую долю. Народ Лагаша сверг царя Лугальанду.
Вельможа Ипусер, спрятавшись от мятежников в катакомбах, торопливо писал: «Воистину, чиновники убиты. Зерно Египта сделалось общим достоянием. Свитки законов судебной палаты выброшены на площадь».
«Рабы восстали, принялись дома разрушать, господ своих продавать, проливать их кровь», — сетовал хеттский правитель Телепин.
В государстве Чжоу при владыке Ли Ване чернь захватила столицу.
Нищий индиец Макхали Госала — в коровьем стойле рожденный — первым в мире сказал: «Нет бога и божественных духов. Толкующие о них — лжецы».
Год пятьсот двадцать девятый. На первый взгляд, ничем непримечательный, обычный в длинной череде веков. И все-таки особенный, по-своему очень важный.
С тех пор, как люди стали людьми, они и на день не переставали работать и драться за волю. Значит, любой год отмечен их потом и кровью. Нет пустых, бесполезных лет. Они все значительны и поучительны. Человечеству дорог каждый прожитый год, как бы давно он не минул.
Это — одна из вех на его пути. Шаг к грядущему.
Когда — никто не скажет уверенно: пять или шесть тысяч лет назад, и где — никому неизвестно точно: за рекой ли Яксарт на Памире ли — сложился союз арийских племен.
И по какой причине — неведомо: может, народ настолько расплодился, что не стало ему места хватать; может, одни, возвысившись, принялись угнетать других; может, под натиском узкоглазых восточных воителей распался союз, разлетелся, как птичья стая, рассеянная бурей.
Первая волна арийских племен хлынула в просторы среднеазиатских равнин, частью изгнала издревле здесь обитавших людей фракийских, частью с ними слилась; частью осела у рек, частью обосновалась в пустынях.
Вторая их волна затопила солнечный край, что раскинулся к югу от Каспийского моря и к северу от моря Аравийского, сокрушила касситов и эламитов, немало их истребила, немало в себя впитала.
Третья их волна достигла жарких полуденных стран, захлестнула Декан, выбралась к устью Ганга. По девяти дорогам двигались девять арийских племен. Бхараты их возглавляли. Толпы темнолицых дравидов потянулись к лесам и горам. «Бог Индра убил их, издавна живших на этой земле, и поделил посевы между светлокожими союзниками».
Четвертая их волна докатилась до Черного моря, омыла киммерийской кровью брег Танаиса, расплескалась на луговинах Тавриды [1].
Годы. Века. Тысячелетия. Кровь победителей смешалась с кровью побежденных, и возникло в горах и долинах множество крупных племен и народностей, говоривших на сходных, но обособленных наречиях.
На северо-востоке — саки и массагеты, сугды и хувары, паркане и бактры.
На северо-западе — скифы и сарматы.
На юго-западе — мады и персы.
На юго-востоке — хинды.
А между ними и среди них — варканы и карманы, маргуши и саттагуши, парты и сагарты, тохары и гандхары, гедрозы и арахоты, дранги и харайва, и тьма иных — их всех не перечесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Многострадальная земля Турана (Средняя Азия) за долгие века встречала немало завоевателей. И когда однажды с горных перевалов на равнины хлынула закованная в бронзу непобедимая армия Искандера Двурогого, сына Филиппа Македонского, на пути завоевателей встала маленькая и гордая Согдиана под предводительством отважного вождя Спантамо.Читайте один из лучших романов известного писателя-историка Явдата Ильясова!
К 55 годам Марк Лициний Красс достиг вершин власти, славы и богатства. Он стал членом триумвирата вместе с Юлием Цезарем и Гнеем Помпеем — то есть фактическим правителем Римской республики. Его состояние было сравнимо с казной Вечного города. Но Крассу хотелось большего. Став консулом Сирии, он тут же развернул подготовку к войне с Парфией, в то время имевшей с Римом договор о дружбе. Вероломно вторгшись в Месопотамию, Красс захватил и ограбил несколько городов, в том числе и знаменитый храм Анахиты — богини-матери, устроив в нем свою ставку.
— Почему вы копаетесь в седой древности, кому это нужно? — Такой вопрос нередко задают Явдату Ильясову и устно, и со страниц печатных органов, в критических замечаниях. Между тем, на подобный вопрос давно и хорошо ответил Ф. Энгельс в своей книге «Анти-Дюринг»:«Седая древность» при всех обстоятельствах останется для всех будущих поколений необычайно интересной эпохой, потому что она образует основу всею позднейшего более высокого развития, потому что она имеет своим исходным пунктом выделение человека из животного царства, а своим содержанием — преодоление таких трудностей, которые никогда уже не встретятся будущим ассоциированным людям».Этим емким и точным определением и руководствовался писатель Я.
Гикия стояла у обелиска и горько улыбалась. Черное покрывало упало с головы молодой женщины, морской ветер теребил прядь ее волос, поседевших за одну ночь.Это была страшная ночь…Могущественный царь Боспора давно стремился покорить демократическую республику Херсонес, расположенную в юго-западном уголке Тавриды. Но никакая сила не могла сломить рыбаков и пахарей, защищающих свою свободу и независимость.Любовь и гражданский долг — такова главная тема романа «Стрела и солнце». В книге рассказывается о событиях почти двухтысячелетней давности, но своей идейно-художественной направленностью она прочно связана с современностью.
Черная вдова. Это страшное прозвище получила в средневековом Хорезме красавица Гуль-Дурсук, дочь одного из городских правителей. Ради татарского царевича Орду-Эчена, осадившего город, она умертвила мужа – отважного воина, возглавлявшего оборону, и подло выдала завоевателю своих героически сражавшихся сородичей. Из-за черной измены город был разрушен.Народ заклеймил предательницу в легенде, сохранившейся до наших дней.
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
Немецкий писатель Теодор Крёгер (настоящее имя Бернхард Альтшвагер) был признанным писателем и членом Имперской писательской печатной палаты в Берлине, в 1941 году переехал по состоянию здоровья сначала в Австрию, а в 1946 году в Швейцарию.Он описал свой жизненный опыт в нескольких произведениях. Самого большого успеха Крёгер достиг своим романом «Забытая деревня. Четыре года в Сибири» (первое издание в 1934 году, последнее в 1981 году), где в форме романа, переработав свою биографию, описал от первого лица, как он после начала Первой мировой войны пытался сбежать из России в Германию, был арестован по подозрению в шпионаже и выслан в местечко Никитино по ту сторону железнодорожной станции Ивдель в Сибири.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.