Пятница - [41]
Пятница пробежал мимо него. «Длинный» зашагал рядом, точно у них общее дело. Вдобавок он смеётся, засматривает в глаза.
Иосиф вскочил в трамвай. «Длинный» - за ним. Пятница взял билет. «Длинный» вынул кошелёк, ищет монету. Иосиф решил воспользоваться этим моментом, соскочил на полном ходу, чуть не упал. Но длинный человек, шагавший как на ходулях, легко его настигает и нагло смотрит на Пятницу из-под светлых бровей.
«Нет, это чересчур! Никакого терпения не хватит». Иосиф бежит к дому, в котором живёт немец-товарищ, зубной врач.
- Помогите! Мне так некогда… Столько дел… А тут увязался шпик. Целый день изводит. Никак не могу от него отделаться! - И Пятница в изнеможении опустился на диван.
Как ни грустно, но у Пятницы такой смешной вид! Товарищ невольно хохочет. Потом он решает: можно пройти чёрным ходом во второй двор. А там, со второго двора, есть выход на улицу.
Иосиф осторожно выглянул в ворота. Как будто «Длинного» нет. Ура!
Двор большой, но удивительно тихий. Только вдали у стены слышатся голоса детей.
Иосиф во весь дух бежит по двору. Эта тишина во дворе пугала его: не устроена ли здесь засада? Впопыхах он налетел на высокую поленницу дров - летят поленья. Из-за дров выбегает маленький мальчик в матросской шапочке. Он перепуган и сильно плачет.
Пятница останавливается перед мальчиком.
«Это я его напугал», - думает он. И, чтобы отвлечь ребёнка, спрашивает:
- Как тебя зовут?
- Алекс, - отвечает мальчик сквозь слёзы.
- Идём, - зовёт Иосиф. - Слышишь, там дети играют, мы пойдём к ним.
Мальчик доверчиво вложил свою ручонку в руку Иосифа, и тот повёл его по двору, повторяя:
- Идём, товарищ Алекс, идём…
На свою квартиру Пятница больше не вернулся: слишком серьёзна была слежка. Он снял новую комнату и подумал о том, что придётся, вероятно, уехать из Берлина.
Никто не знал его нового адреса. Иосиф сидел дома, взаперти, вот уже целых пять дней. Только один человек приходил к Пятнице. Высокий, молодой, черноволосый, с родимым пятном на щеке, по фамилии Житомирский, член партии, искровец. Он внимательно выслушивал Пятницу, старался во всё хорошенько вникнуть: ему ведь придётся заменить Пятницу в работе.
А Пятница присматривался к Житомирскому, хотя и раньше встречался с ним в Берлине.
«Чересчур любопытен, - думал Иосиф, - и порой беспечен»,
Ему припомнился один случай. Жил Иосиф некоторое время в Берлине в небольшом одноэтажном доме, в глубине сада. Окно его комнаты находилось в задней стороне дома. За ним тянулся забор. И от окна до самого забора земля густо поросла высокой травой. Однажды вместе с Житомирским читали они очередной номер «Искры».
Вдруг Пятница скорей почувствовал, чем увидел, тень человека, мелькнувшую за окном. Он остановился на полуслове и схватил Житомирского за руку:
«Ты видел? Кто это?»
Но Житомирский беспечно пожал плечами, как бы говоря, стоит ли на это обращать внимание.
«А всё-таки!» - настаивал Пятница.
«Мало ли кто проходит двором! - немного ворчливым голосом продолжал Житомирский. - Лучше прочтём это сообщение ещё раз. Для меня неясно, как тут говорится про выступление крестьян. Давай!» - И Житомирский провёл пальцем по строчкам и слегка обнял Иосифа.
Всё было подготовлено к отъезду. Настал последний вечер. Пятница просматривал бумаги, уничтожал ненужное. Он уселся на корточки перед камином. Бумажки в ярком пламени играли искорками, свёртывались трубочками, исчезали. Наконец он тушит свет, разминает усталые руки, ноги. Завтра отъезд.
Проснулся Иосиф рано. Первое, что вспомнил: сегодня ехать. Как хорошо! Перемена - новый город, новая работа и новые лица. Он весело вскочил на ноги, подбежал к окну и быстро отдёрнул штору. Яркий свет солнца брызнул в глаза. Пятница зажмурился, улыбнулся сам себе, медленно раскрыл глаза и… замер на месте.
Прямо против него, в зелёной листве деревьев, позолочённых лучами солнца, застыло, как на портрете, наглое, улыбающееся лицо длинного шпика.
Спустя лет семь Пятница снова столкнулся с Житомирским за границей. Житомирский был всё тот же: внимательный, услужливый, умело и добросовестно выполнявший любое партийное поручение.
Как-то раз Житомирский попросил Иосифа:
- Мне очень хочется иметь твою фотографическую карточку. Дай я сниму тебя.
- Что ты! Что ты! - запротестовал Пятница. - Подпольщиков снимать нельзя.
Житомирский долго упрашивал:
- У меня замечательный фотографический аппарат… Но Пятница не согласился:
- Об этом и речи быть не может…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«ЭЙ, БАРАБАНЩИК, БЕЙ СБОР!»
Прошло около двух лет с тех пор, как Пятница уехал из Берлина. Во многих городах, местечках и деревнях России побывал Иосиф за это время. Всюду вёл он революционную работу, появляясь под разными фамилиями и кличками. Он был то с бородой, то без бороды, то с усами, то совсем бритым. Только близкие друзья, знавшие хорошо Иосифа Таршиса из Вилькомира, узнавали его по смуглой коже, светлым вдохновенным глазам, крупным белым зубам и порой по невольно прорывавшейся доброй улыбке, озарявшей его молодое лицо.
Стояла осень тысяча девятьсот пятого года. Иосиф жил в Одессе. Город сиял по-весеннему. Небо голубело, и яркое солнце освещало гладь тротуаров. Только на акациях не видно было больше белых цветов, и запоздалый сухой лепесток, словно нехотя, падал на землю, как бы говоря:
