Пятнадцать жизней Гарри Огаста - [13]

– Лицо – это ваше достояние! Берегите его!

За всем этим стоял Франклин Фирсон. Я вскоре догадался об этом, хотя сам он старался это не афишировать. Он сидел за одним из столиков неподалеку, когда я ел. Именно он оказался в конце коридора, когда я вышел из ванной, приняв душ. Он же, по всей видимости, наблюдал за мной из соседнего помещения через специальное зеркало, когда я находился в своей комнате. Как я понял, все мои действия фиксировались через то же зеркало еще и камерой наблюдения, которая тихо, но явственно жужжала, меняя фокус.

Однажды во время завтрака Фирсон подсел ко мне за стол и сказал:

– Теперь вы выглядите намного лучше.

Отпивая маленькими глотками чай (я пил маленькими глотками все, что мне предлагали, проверяя, не добавили ли мне в чашку или стакан какой-нибудь препарат), я ответил:

– Я и чувствую себя лучше. Благодарю вас.

– Возможно, вам будет приятно узнать, что доктора Абеля уволили.

Фирсон произнес эти слова небрежным тоном, с рассеянным видом созерцая кроссворд в лежащей у него на коленях газете. По этой причине до меня не сразу дошел смысл сказанной им фразы. Поэтому я чисто автоматически ответил:

– Спасибо.

– Мне вполне понятны его намерения, – продолжил Фирсон, – но методы, которые он использовал, ни в какие ворота не лезут. Вы хотите повидаться с женой?

Прежде чем ответить, я мысленно сосчитал до десяти, а затем сказал:

– Да. Очень хочу.

– Она очень расстроена. Ей неизвестно, где вы, она думает, что вы сбежали. Вы можете ей написать. Это ее успокоит.

– С удовольствием.

– Она получит финансовую компенсацию. Возможно, доктора Абеля будут судить – если будет подан иск.

– Я хочу повидать мою жену, – произнес я вместо ответа.

– Скоро это будет возможно. Мы постараемся отнять у вас как можно меньше времени.

– Кто вы?

Мой собеседник энергичным жестом швырнул газету на стол, словно с нетерпением ждал моего вопроса и наконец дождался.

– Меня зовут Франклин Фирсон, сэр, – представился он и протянул мне плоскую розовую ладонь. – Для меня большая честь познакомиться с вами, доктор Огаст.

Я посмотрел на его руку, но не стал ее пожимать. Он резким движением согнул пальцы и отдернул ладонь с таким видом, словно и не помышлял о рукопожатии. Затем взял со стола газету и развернул ее на странице, повествующей о новостях внутри страны. Я провел ложкой по поверхности каши и увидел, как под ней образовалась молочная лужица.

– Итак, вам известно будущее, – сказал Фирсон.

Я аккуратно, без стука положил ложку на стол рядом с тарелкой, вытер губы салфеткой, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

Мой собеседник продолжал смотреть в газету.

– Нет, – ответил я. – Это был психопатический бред.

– Что-то вроде приступа?

– Поймите, я был болен. Мне нужна помощь.

– Ага-а-а, – пропел Фирсон, постукивая пальцами по газете. Затем на его губах появилась легкая улыбка, и он с явным удовольствием, словно смакуя произносимые им слова, заявил: – Все это чушь собачья.

– Кто вы такой? – снова спросил я.

– Франклин Фирсон, сэр. Я ведь уже говорил.

– Кого вы представляете?

– Разве я не могу представлять самого себя?

– Но это не так.

– Я представляю несколько заинтересованных организаций, государств, партий – называйте это как хотите. В основном это хорошие парни. Вы ведь хотите помочь хорошим парням, не так ли?

– Предположим, но каким образом я могу это сделать?

– Как я уже сказал, доктор Огаст, вам известно будущее.

Наступила долгая и тяжелая пауза. Фирсон больше не делал вид, что читает газету, а я открыто рассматривал его лицо. Наконец я сказал:

– Есть несколько очевидных вопросов, которые я должен задать. Подозреваю, что ответы на них мне известны, но поскольку, как я полагаю, мы должны быть откровенны друг с другом…

– Разумеется. Между нами должны быть честные взаимоотношения.

– Скажите, если я захочу отсюда уйти, мне это позволят?

– Хороший вопрос, – ухмыльнулся Фирсон. – Позвольте мне ответить на него вопросом: если вас отпустят, куда вы отправитесь?

– Я не знаю. А если бы я в самом деле мог предсказывать будущее – это не так, но предположим, что я обладаю такой способностью, – как бы вы этим воспользовались?

– Это зависит от того, что вы мне расскажете. Если вы сообщите мне, что Запад одержал верх в нынешнем противостоянии и плохие парни пали, сраженные нашим праведным клинком, я угощу вас шампанским и устрою праздничную вечеринку в любом ресторане по вашему выбору. Но с другой стороны, если окажется, что вам известны даты и места будущих массовых убийств, войн, терактов и других подобных событий, наша беседа – не буду врать – может сильно затянуться.

– Я вижу, вы склонны верить в то, что мне что-то известно о будущем, хотя все остальные, включая мою жену, считают, что это у меня такая мания.

Фирсон вздохнул и сложил газету.

– Доктор Огаст, – сказал он, наклонившись ко мне через стол и подперев подбородок ладонями, – позвольте мне спросить у вас кое-что. Во время ваших путешествий – ваших долгих путешествий – вам никогда не приходилось слышать о клубе «Хронос»?

– Нет, – вполне искренне ответил я. – Не приходилось. А что это такое?

– Это миф. Одна из тех сносок, которыми академики снабжают самые скучные абзацы в своих работах. Что-то вроде сказки, напечатанной мелким шрифтом на листке бумаги, который кто-то засунул между страниц непрочитанной книги.