Пятисотлетняя война в России. Книга вторая - [9]

Полномочия органов власти на местах сохраняются. В связи с этим, обращаюсь к местным руководителям: используйте все законные возможности для обеспечения общественного порядка.

Хочу отметить особо: Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в полном объеме, с учетом изменений и дополнений, введенных указом президента.

Гарантируются установленные Конституцией и законом права и свободы граждан Российской Федерации».

Савостьянов даже слегка привстал с кресла. Это уже было интересно! В его варианте пленки куска о «продолжении конституционных гарантий» не было. Напротив, хотя явно и не говорилось, но сильно намекалось на то, что в стране введено чрезвычайное положение.

Значит, кто-то внес в последний момент эти изменения. Математический ум новоиспеченного чекистского генерала мгновенно просчитал возможные варианты, вытекающие из фактически объявленного государственного переворота с сохранением конституционных гарантий. Возможно, что так даже и лучше.

Заключительная часть заявления Ельцина была насыщена патетикой:

«Обращаюсь к руководителям иностранных держав, к зарубежным гражданам, к нашим друзьям, которых немало по всему миру.

Ваша поддержка значима и ценна для России. В самые критические моменты сложнейших российских преобразований вы были с нами.

Призываю вас и на этот раз понять всю сложность обстановки в нашей стране. Те меры, на которые я, как президент Российской Федерации, ВЫНУЖДЕН идти — ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ защиты демократии и свободы в России, защиты реформ еще слабого российского рынка.

Эти меры необходимы, чтобы защитить Россию и весь мир от катастрофических последствий развала российской государственности, от воцарения анархии в стране с огромным АРСЕНАЛОМ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ. Других целей у меня нет.

Уважаемые сограждане!

Наступил момент, когда общими усилиями мы можем и должны положить конец глубокому кризису российской государственности…

Общими силами сохраним Россию для себя, для наших детей и внуков. Спасибо».

Савостьянов выключил телевизор. Выбрал среди ксерокопий документов указ Ельцина еще без даты и подписи.

Указ был озаглавлен «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», где в еще более резкой форме, чем в телевизионном заявлении, говорилось о разгоне президентом Верховного Совета.

Пикантность ситуации заключалась в том, что эти ксерокопии информатор Лубянки обнаружил в секретариате Хасбулатова, где они, невзирая на грозные грифы и требование «Копий не снимать!», лежали в папке, на которой рукой спикера было начертано «До　особого распоряжения необнародовать». Громоздкое слово «необнародовать» было написано слитно. У Хасбулатова всегда были проблемы с русским языком.

Взяв красный фломастер, Савостьянов написал на ксерокопии: «№ 1400, опубликован 21 сентября 1993 года».

20:30

Председатель Верховного Совета РСФСР, или «спикер парламента», как он любил себя называть и радовался, когда его так называли другие, слушал выступление по телевизору президента страны не очень внимательно. Он давно знал его содержание.

У него была своя разведка, ловко действующая не только в коридорах исполнительной власти, но и во многих других кабинетах президентского аппарата.

У него была своя гвардия, подчинявшаяся только ему, но числившаяся в кадрах элитных частей «охраны высших должностных лиц государства».

Могущественные министры заискивали перед ним, ища его дружбы и покровительства.

Даже спесивые и неприступные от сознания собственной исключительности вчерашние обитатели крупных партийно-номенклатурных кабинетов смотрели на него с теплотой в холодных стеклянных глазах, с надеждой, что именно он поможет им вернуть былое величие и власть.

Даже гордые и агрессивные националисты, увенчанные портупеями, пластмассовыми крестами, в начищенных до блеска сапогах и с подобием военной выправки, для которых он недавно был «чурка» и «чечмек», этнически неполноценный чечен, стали　вдруг смотреть на него как на отца нации и бурно выражать ему свое восхищение.

Спасаясь от милиции после очередных уличных беспорядков, они все бежали теперь к Белому Дому, и депутаты брали их под свою защиту. Они бежали к нему в поисках спасения и выхода. Они признавали за ним роль «отца нации», хотя этот императорский титул он решил демократично разделить со всем Верховным Советом.

Ехидные газеты спрашивали, что «если у нации коллективный отец, то на кого подавать алименты?». Он этого не слышал.

Что ни говори, а имя Хасбулатова уже третий год не сходило со страниц газет и журналов, с теле- и радиосообщений, занимая достойное место в информационном потоке мировых новостей, явно, опережая в этом отношении президента Ельцина, не говоря уже о его окружении.

Те силы, которые некогда «кооптировали» молодого чеченца в ЦК ВЛКСМ, видели в нем своего и надежного человека, поскольку протащили его в новый Верховный Совет РСФСР кандидатом от Грозненского университета. Как это тогда делалось, все хорошо знают, но следует признать, что Хасбулатов сам участвовал в избирательной кампании, выступал много и убедительно, и своего соперника, второго секретаря обкома КПСС, победил в упорной борьбе.