Пятиконечные из созвездия Лиры - [20]

— Все-таки надо вернуться немного назад, — продолжала настаивать Вия, — это совсем недалеко, недавно такую же речку проезжали.

Чайник уже вскипел.

Субботин открывал банки с консервами, резал хлеб, однако дождь все усиливался, и постепенно все забрались в вездеход. На колени положили большой короб, разложили на нем продукты.

На улице остались Гущин и Субботин — места в вездеходе больше не было.

Наконец управились с едой.

— Виктор, — позвал Гущин, — ты садись в кабину, будешь показывать дорогу.

Тот взглянул на Нелю.

— Ну что, — спросил он, — двинемся по берегу речки к сопке? Иначе до наступления темноты палатки не успеем поставить.

Поехали, — она пожала плечами, хотя по голосу было ясно, что она придерживается иного мнения.

Вездеход круто развернулся, и озеро стало удаляться. С песчаной косы долина, поросшая густой травой до самого подножия сопки, казалась совершенно ровной. Теперь же, сидя в вездеходе, нам приходилось держаться за скобы — машина прыгала, будто ехала по огромной стиральной доске. Трава лишь прикрывала сплошной кочкарник.

Двухчасовой путь до близкой, казалось бы, сопки вытряс из нас душу.

Наконец вездеход остановился.

— Ребята, скидывайте рюкзаки, — скомандовал Виктор. Разгрузку закончили за пять минут — дождь подгонял. Стоя возле вездехода, я осмотрелся.

Передо мной расстилалась равнина с высокой, в человеческий рост, травой, в которой темнел след от нашего тягача. Справа от меня плавала в пелене дождя и низких облаков темно-зеленая сопка с серыми языками снежников на крутых склонах; впереди — стена из жесткого ветвистого кустарника и деревьев с неестественно искривленными стволами. Внизу — глубокая котловина, откуда доносился перезвон быстрой речки.

Я оцепенел при виде этой, знакомой мне по рассказу приятеля картины, забыл про непогоду. Вспомнил, как несколько раз мне повторял он про одинокое дерево. Вот оно, высится посреди поляны.

— Подождите с палатками, — донесся до меня резкий голос Виктора.

— Игорь, доставай полиэтилен, натягивайте с Иваном тент. Остальные за дровами.

На земле уже и болотные сапоги не спасали, вода со штормовки стекала ручьями.

Продираясь сквозь густую, в рост человека, траву, мы сложили рюкзаки и коробки с продуктами под тент. Скоро по лесу разнесся звон топоров — кто-то рубил колья для палаток, другие разбрелись по лесу собирать дрова для костра.

Под тентом, рядом со старым, искривленным у самого основания деревом с обнаженными у земли толстыми корнями, росла гора сушняка. Виктор все подгонял: «Этого мало, должно на всю ночь хватить и на утро, чтобы приготовить завтрак…»

Передо мной возник Субботин с топором и кольями в руках.

— Давай, разворачивай с Игорем палатку, я уже колья заготовил.

Я позвал Игоря, который привязывал край оторвавшегося тента.

Мы начали утаптывать траву, выбирая место, свободное от кочек и камней.

— Ничего себе, нашли место, — сказала Вия, — две медвежьи тропы проходят у самого лагеря, а мы чуть ли не поперек их палатку поставили.

— У меня был случай, — тут же подхватил Гущин, — когда я с медведем нос к носу столкнулся. Из ольшаника вдруг поднялся передо мной во весь рост. Этакая махина, килограммов на восемьсот. Он одним ударом лапы в землю вгонит, только мокрое место останется. Я со страху из двух стволов и пальнул — одна пуля в сердце застряла.

— Как показало вскрытие, — Субботин не преминул ввернуть свою любимую поговорку.

— Ага, точно, — невозмутимо кивнул Гущин. — Но до того, как зверь сдох, он метров двести за мной гнался с пулей в сердце.

— Догнал? — вполне серьезно спросил Виктор.

— Зверь страшный, — усмехнулся Валера, — с ним шутки плохи. А если подранок встретится, от того не спасешься.

Неожиданно раздался хохот Субботина.

— А он… а он… — давясь от смеха и тыча пальцем в сторону Виктора, проговорил Володя, — спрашивает: догнал?

Какое-то время один Гущин оставался серьезным.

— Может, переставим палатку? — услышал я дрогнувший голос Натальи.

— Вот еще, на ночь глядя, — отмахнулась Вия. — Договоримся как-нибудь с медведем, если пожалует.

Иван уже запалил костер, вокруг него захлопотали женщины. Все потянулись к огню.

— Сегодня попьем чаю, — сказал Виктор, — остальное сухим пайком.

Ему никто не возразил, все основательно промокли и продрогли.

Только Гущин возился у вездехода. Он протянул времянку, закинул на дерево лампочку, и вскоре под тентом стало светло, как днем.

Дождь понемногу стихал. Я старался придвинуться поближе к огню, чтобы просушить штормовку. От нее валил густой пар.

— Валера, ты в этих местах бывал? — спросил Виктор.

— У сопки Крутой? Так не раз. У меня и слайдов полно. Я красивые места всегда фотографирую. Знаете, сколько здесь таких мест!

— А похожее на это есть? — поинтересовалась Неля.

— Так каждое красиво по-своему. Даже сопки несколько раз на день меняют свои вид — на слайдах одни и те же выглядят по-разному.

— Я не об этом, — нетерпеливо заметила Неля. — Я имею в виду, чтобы была такая же долина или поляна, рядом сопка находилась, такой же лесок, за ним речка…

— Сколько угодно, — засмеялся Гущин. — Недалеко отсюда, у сопки Крутой, точно такая же картина: громадная поляна, вся в цветах, лес стоит, за ним похожая впадина, внизу бежит речка, правда, помельче будет — что-то вроде широкого ручейка. Да он там не один.