Пятая женщина - [37]
Валландер открыл записную книжку. Увидел испещренные мелкими буквами страницы. И понял, что перед ним дневник. Первая запись относилась к ноябрю 1960 года. Последняя — к июлю 1961 года. Почерк был неразборчивым. Глядя на него, Валландер вспомнил, что так и не зашел к глазному. Он одолжил у Нюберга лупу. Стал перелистывать страницы. Выборочно прочитывал фразы.
— Речь идет о Бельгийском Конго, — сказал он. — Кто-то был там во время войны. Воевал.
— Хольгер Эриксон или Харальд Бергрен?
— Харальд Бергрен. Только кто это такой?
Валландер отложил книжку в сторону. Это важно. Нужно прочитать внимательно и не спеша. Валландер не сомневался, что Анн-Бритт и он думают об одном и том же.
— Сморщенная человеческая голова. Дневник с записями об африканской войне.
— И западня с кольями, — подхватила Анн-Бритт. — Напоминание о войне? У меня, например, эта голова ассоциируется с тем миром, где людей бросают на колья.
— У меня тоже, — ответил Валландер. — Не знаю только, что нам это дает.
— Кто такой Харальд Бергрен?
— А вот это нам нужно побыстрее узнать.
Валландер вспомнил, что как раз сейчас Мартинсон, скорее всего, беседует в Сварте с человеком, долгие годы знавшим Хольгера Эриксона. Он попросил Анн-Бритт позвонить Мартинсону на мобильный. Отныне они должны при всяком удобном случае упоминать Харальда Бергрена, чтобы как можно больше узнать об этом человеке. Анн-Бритт набрала номер. Подождала. Потом отрицательно покачала головой.
— Он отключил телефон.
Валландер рассердился. Как можно отключать телефон во время работы!
Правда, сам он тоже был не без греха. Отключал телефон даже чаще других. По крайней мере, временами. Но Анн-Бритт не стала ему об этом напоминать.
— Я попробую его найти, — сказала она и встала.
— Харальд Бергрен. Надо им заняться. Передай это всей группе.
— Хорошо, сделаю, — пообещала она.
Оставшись один в комнате, Валландер зажег настольную лампу. Он хотел открыть дневник, и тут заметил, что под его кожаной обложкой что-то лежит. Очень осторожно Валландер достал фотографию, черно-белую, захватанную руками и в чем-то испачканную. Один угол оторван. Неизвестный фотограф запечатлел троих парней. Они смеялись в камеру, были молоды и одеты в какую-то униформу. Валландер вспомнил фотографию, стоящую в комнате Ёсты Рунфельдта: тропический ландшафт, и он на фоне огромных орхидей. Здесь природа тоже была явно не шведская. Валландер стал рассматривать фотокарточку в лупу. В момент съемки солнце стояло высоко — предметы на фотографии не отбрасывали теней. Парни сильно загорели. Рубашки расстегнуты, рукава закатаны. У ноги каждого — ружье. Они стоят, прислонившись к камню странной формы. Сзади открытая местность. Почва то ли каменистая, то ли песчаная. Валландер пристально вглядывался в лица. Парням было лет по двадцать-двадцать пять. Перевернув фотографию, Валландер посмотрел на обратную сторону. Ничего. Скорее всего, снимок относился к тому же времени, что и записи в дневнике. Начало шестидесятых годов. На это указывали и прически молодых людей. Все они были коротко стрижены. Хольгера Эриксона среди них быть не могло. В 1960 ему было уже за сорок.
Валландер отложил фотографию в сторону и выдвинул ящик письменного стола. Он вспомнил, что видел здесь конверт с несколькими снимками на паспорт. Достав один, он положил его перед собой на стол. Снимок был сделан недавно. На обороте ручкой стоял год — 1989. Хольгеру Эриксону здесь семьдесят три. Валландер разглядывал его лицо. Острый нос, тонкие губы. Он попытался мысленно убрать морщины и представить, как выглядело это лицо в молодости. Потом снова вернулся к фотографии с изображением трех молодых людей. Он внимательно изучал их лица. Крайний слева чем-то напоминал Хольгера Эриксона. Валландер откинулся назад и закрыл глаза. Хольгер Эриксон умирает в канаве. Мы находим в его сейфе высохшую человеческую голову, дневник и фотографию. Внезапно Валландер открыл глаза и выпрямился на стуле. Он снова вспомнил про взлом, о котором Хольгер Эриксон заявил в полицию за год до смерти. «Сейф преступники не тронули». А вдруг тот, кто забрался в дом, не смог найти сейф — ведь мы тоже обнаружили его не сразу. Содержимое сейфа с тех пор вряд ли изменилось. Может быть, именно оно интересовало преступника. Но попытка не удалась, он решил не возобновлять ее. А год спустя Хольгер Эриксон погиб.
Валландер чувствовал, что какая-то логика в этом есть. Лишь одна вещь не укладывалась у него в голове. Преступник не мог не понимать, что когда Эриксон умрет, его сейф рано или поздно будет обнаружен. В крайнем случае, его найдут те, кто унаследует дом. Но все-таки зацепка появилась. А это уже хорошо.
Он еще раз посмотрел на фотографию. Парни улыбались. Как улыбались все эти тридцать лет. Мелькнула мысль, а не сам ли Хольгер Эриксон фотографировал этих солдат? Но ведь он сколачивал состояние, продавая машины в Истаде, Томелилле и Шёбу, и не ездил в далекую Африку, не воевал там. Или все-таки воевал? Ведь пока им лишь краешком глаза удалось заглянуть в его жизнь.
