Пятая колонна. Рассказы - [51]

– Рад слышать.

– Жаль, что вы не являетесь членом. Но ведь ваш отец мог бы вас рекомендовать.

– Думаю, да, – сказал Харрис. – Нужно будет озаботиться этим по возвращении.

– Очень советую вам это сделать, – сказал джентльмен. – Вы, конечно, читаете журнал?

– Конечно.

– Видели номер, посвященный североамериканской фауне, с цветными иллюстрациями?

– Да. Он есть у меня, в Париже.

– А номер о вулканах Аляски?

– Это просто чудо.

– Мне еще очень понравились фотографии диких животных, сделанные Джорджем Шересом-третьим.

– Они были обалденные.

– Прошу прощения?

– Превосходные снимки. Старина Шерес…

– Вы называете его «старина»?

– Мы старые друзья, – сказал Харрис.

– Неужели? Так вы знаете Джорджа Шереса-третьего? Должно быть, он очень интересный человек.

– Так и есть. Пожалуй, он самый интересный человек среди всех моих знакомых.

– А Джорджа Шереса-второго вы тоже знаете? Он такой же интересный?

– О нет, он не такой интересный.

– А я думал, что он тоже должен быть очень интересным человеком.

– Знаете, это странно, но он совсем не такой интересный. Я сам не раз задумывался – почему так?

– Гм, – сказал джентльмен. – Мне казалось, в этой семье все должны быть интересными людьми.

– Вы помните номер, посвященный пустыне Сахара? – спросил Харрис.

– Пустыне Сахара? Это же было лет пятнадцать назад.

– Верно. Это был один из любимых номеров моего отца.

– А более поздние ему не нравятся?

– Нравятся, наверное. Но тот, о Сахаре, он очень любил.

– Да, тот номер был великолепен. Но, с моей точки зрения, его художественные достоинства намного превосходили его научную ценность.

– Не знаю, – сказал Харрис. – Ветер, несущий всю эту песчаную массу, араб со своим верблюдом, молится, стоя на коленях, лицом в сторону Мекки…

– Насколько я помню, там араб стоял и держал верблюда в поводу.

– Вы совершенно правы, – сказал Харрис. – Я спутал с книгой полковника Лоуренса.

– Книга Лоуренса вроде бы об Аравии.

– Ну разумеется, – сказал Харрис. – Просто этот араб напомнил мне о ней.

– Должно быть, полковник – очень интересный молодой человек.

– Думаю, да.

– Вы не знаете, чем он теперь занимается?

– Служит в Королевских военно-воздушных силах.

– Зачем?

– Наверное, ему нравится.

– Как вы думаете, он состоит в Национальном географическом обществе?

– Сам хотел бы знать.

– Он был бы очень полезным членом Общества. Он из тех, кого туда охотно принимают. Я был бы счастлив дать ему рекомендацию, если вы считаете, что его примут.

– Думаю, примут.

– Я уже давал рекомендации – одному ученому из Веве и своему коллеге из Лозанны, и оба были избраны. Наверняка в Обществе обрадуются, если я выдвину полковника Лоуренса.

– Прекрасная идея, – сказал Харрис. – Вы часто здесь бываете?

– Я прихожу сюда выпить кофе после обеда.

– Вы преподаете в университете?

– Я больше не являюсь действующим профессором.

– А я просто жду поезда, – сказал Харрис. – Еду в Париж, а оттуда, из Гавра, на пароходе – в Америку.

– Никогда не бывал в Америке. Но очень хотел бы побывать. Возможно, когда-нибудь приму участие в съезде Общества. Был бы очень рад познакомиться с вашим отцом.

– Уверен, что он тоже был бы рад знакомству, но он умер в прошлом году. Застрелился, как это ни странно.

– О, примите мои искренние соболезнования. Уверен, что для науки эта утрата была таким же тяжелым ударом, как и для его семьи.

– Наука перенесла ее на удивление мужественно. Вот моя визитка, – сказал Харрис. – У него были инициалы Э. Дж., а мои – Э. Д. Уверен, что он был бы рад с вами познакомиться.

– Мне тоже было бы чрезвычайно приятно.

Джентльмен вынул визитку из бумажника и вручил ее Харрису. На визитке значилось:

Д-р Сигизмунд Уайер, доктор философии,

член Национального географического общества,

Вашингтон, Округ Колумбия, США

– Я буду очень бережно хранить ее, – сказал Харрис.

Рог быка [77]

В Мадриде полно молодых людей, которых зовут Пако; это уменьшительное имя от Франсиско, и там даже бытует анекдот о некоем отце, приехавшем в Мадрид и разместившем объявление в «Эль Либераль», в колонке личных объявлений, гласившее: «Пако приходи в гостиницу Монтана во вторник в полдень я все простил папа», а на следующий день пришлось вызывать эскадрон Национальной гвардии, чтобы разогнать восемьсот молодых Пако, явившихся по этому объявлению. Но у того Пако, который служил официантом в пансионе «Луарка», не было ни отца, который мог бы простить его, ни прегрешений, за которые отцу нужно было бы его прощать. У него были две сестры, служившие в «Луарке» горничными; эту работу они получили, потому что были родом из той же маленькой деревушки, что и их предшественница, которая своим трудолюбием и честностью снискала доброе имя своей деревне и ее уроженкам; и эти сестры оплатили ему билет на автобус до Мадрида и устроили его на работу в пансион младшим официантом. Деревня, откуда он приехал, находилась в том районе Эстремадуры, где условия жизни были неправдоподобно примитивными, еды всегда недоставало, ни о каких удобствах никто понятия не имел, и мальчику, сколько он себя помнил, приходилось трудиться в поте лица.

Юноша был хорошо сложен, имел очень черные слегка вьющиеся волосы, хорошие зубы, кожу, которой завидовали даже сестры, и открытую искреннюю улыбку. Он был расторопным и хорошо выполнял свою работу, любил сестер, которых считал красивыми и умудренными опытом, любил Мадрид, который до сих пор казался ему каким-то неправдоподобным местом, любил свою работу, представлявшуюся ему романтически прекрасной благодаря яркому свету в зале, чистым скатертям, обязательному для официантов смокингу и изобилию еды на кухне.