Пять зелёных лун - [20]

Фред всегда был немного излишне чувствителен к внешности женщин. Выбор у него был большой, и до знакомства с ней он обращал внимание только на внешность. Она никогда не могла понять, почему он на ней женился. Может, она выделялась тем, что среди всех его знакомых единственная не была красавицей? А может, в таком выборе скрывалась даже некоторая жестокость? Может, ему нужен был кто-то не слишком уверенный в себе, кто-то, на чью привязанность он мог рассчитывать в любых обстоятельствах? Она вспомнила, как пристально, бывало, смотрели люди на них: красавца-мужчину и некрасивую женщину, а потом перешептывались, в открытую удивляясь тому, что такой, как он, мог на ней жениться. Фреду это нравилось.

Да, ему просто нужна была некрасивая жена. Теперь у него будет безобразная. Устроит ли его такая замена?

Задавая себе многочисленные вопросы, она незаметно заснула, а потом просыпалась и засыпала снова и снова, много раз. А потом она опять услышала голос и, к своему удивлению, обнаружила, что в состоянии отвечать. Медленно, неуверенно, временами с мучительным трудом, но она могла говорить снова.

— Мы над вами работаем, — сказал голос. — Пока все идет очень неплохо.

— Я… я… Как я выгляжу?

— Еще не завершенной.

— Наверно, я… безобразная?

Последовала пауза.

— Нет, вы вовсе не безобразны. Во всяком случае, для меня. Просто вы еще не завершены.

— Мой муж был бы совсем другого мнения.

— Я не знаю, какого мнения был бы ваш муж. Вероятно, он не привык видеть незавершенные живые существа. Возможно, его привел бы в ужас даже его собственный вид.

— Я… я об этом не думала. Но он… мы выздоровеем оба?

— Никаких неразрешимых медицинских проблем ни в вашем, ни в его случае не возникает. Совершенно.

— Но почему… почему, раз это в ваших силах, вы до сих пор не восстановили мне зрение? Или вы… боитесь, что я увижу вас… и испугаюсь?

Снова пауза. Когда же зазвучал ответ, ей показалось, что говорящий улыбается.

— Пожалуй, нет. Нет, не поэтому.

— Тогда потому что… как вы сказали о Фреде… что я покажусь страшной самой себе?

— Это лишь одна из причин, но не главная. Понимаете ли, я в некотором смысле экспериментирую. Не тревожьтесь, пожалуйста, вы не превратитесь в чудовище — с биологией я знаком достаточно хорошо. Правда, о том, как устроены люди, я знаю меньше. Те знания, которыми я располагаю, я почерпнул в основном из ваших книг и при этом обнаружил, что в книгах этих есть некоторые неточности. Из-за этого мне приходится действовать медленно и очень осторожно. Допустим, я восстановлю какой-нибудь орган, и вдруг окажется, что он не того размера или не той формы или же вырабатывает не те гормоны. Я стараюсь по возможности избегать таких ошибок, а если они все же случаются, спешу исправить их до того, как наступят вредные последствия.

— Это не опасно?…

— Нисколько, уверяю вас. И внутренне, и внешне вы станете такой же, как были.

— Такой же… А смогу… смогу я иметь детей?

— Сможете. У нас нет половых различий, но мы знаем многие виды существ, у которых они есть, и знаем, как они для них важны. Поэтому я тщательно слежу за гормональным равновесием — как у вас, так и у вашего мужа.

— Спасибо… доктор. Но я все-таки не понимаю… почему вы не хотите восстановить мне зрение сейчас, не откладывая?

Я не хочу дать вам глаза, которые будут недостаточно хорошо видеть, потому что тогда мне придется снова их удалять. И я не хочу, чтобы вы видели свои конечности, пока они не развились окончательно — это зрелище причинило бы вам ненужную боль. Только тогда, когда я буду уверен, что все восстановлено, как было, я примусь за ваши глаза.

— А мой муж?

— Он будет воссоздан таким же образом. Скоро его сюда перенесут, и вы с ним сможете разговаривать.

— И вы не хотите, чтобы он или я увидели друг друга… незавершенными?

— Лучше не надо. Могу уверить вас: когда я закончу лечение, вы станете почти точно такой же, какой были прежде. Когда придет это время, у вас будут глаза и вы сможете ими видеть.

Она молчала, и он заговорил снова:

— У вашего мужа были и другие вопросы. Вы тоже можете их задать.

— Простите, доктор. Я отвлеклась. Что вы сказали?

Он повторил, и она ответила:

— Других вопросов у меня нет. Вот только… Нет, пока я их задавать не стану. Что хотел знать мой муж?

— Кто мы — я и мне подобные. Как случилось, что мы подобрали вас и спасли. Почему мы это сделали. Что намерены с вами сделать, когда вы будете восстановлены.

— Да, я тоже обо всем этом думала.

— Я могу ответить только на часть ваших вопросов — надеюсь, мой ответ хоть в какой-то степени вас удовлетворит. Наша цивилизация, как вы, возможно, уже поняли, несколько опередила вашу. Мы раньше начали, — словно извиняясь, сказал он.

— Если вы способны восстанавливать не только конечности, но и глаза, вы опередили нас на тысячи лет.

— Мы можем и многое другое, но об этом не стоит сейчас говорить. Скажу только, что я врач разведывательной экспедиции. Нам уже приходилось вступать в контакт с людьми, и теперь мы стараемся, чтобы

они нас не видели, — мы не хотим вызывать в них тревогу или растерянность.

— Но почему же тогда вы нас спасли?

— Тут была катастрофа — из ряда вон выходящий случай. Мы не люди, но нам, как вы, возможно, сказали бы, свойственна человечность. Мы не любим смотреть, как умирают живые существа. Случайно наш корабль, когда все произошло, находился всего в нескольких тысячах миль от вашего. Мы увидели — и начали действовать. Как только вы будете восстановлены, мы оставим вас в таком месте, где ваши собратья скоро вас найдут, а сами отправимся дальше. Задачи нашей экспедиции будут к тому времени уже выполнены.