Пять в яблочко - [11]

— Компас. Аль на занятиях не был? — говорят ребята.

Дурак я, што ль, всякую пустяковину в мозгу держать. Этак и мозги испортить недолго.

— А зачем он? — спрашиваю.

Рассказали мне: стрелка там такая, и север всегда показывает, как ни встань.

Мне командир тоже дал эту самую штуковину, Поглядел я — там буквы С, Ю. Я догадался: С — это север, Ю — юг. Дали еще каждому дощечку маленькую, бумаги лист и линейку.

Командир взвода спрашивает меня:

— Ну как, Хапилин, знаете, как с компасом обращаться?

— Неужто не знаю! Местность узнавать, — куды стрелку повернешь, там и север.

— Ну, ладно, — говорит, — смотрите, как я сейчас буду объяснять… — И стал всем показывать; бумагу к дощечке пришпилил.

— Стрелку, — говорит, — начертите с краю… — Еще чевой-то говорил, ну да с меня хватит. Сел я на пенек, начал стрелку рисовать.

А рисовать я люблю. Бывало, на занятиях не раз наряды получал за эту самую любовь. Стрелка хороша вышла…

Комвзвод велел дорогу на плант занести, от лагеря и до радиостанции.

Я, было, начал рисовать: уже куст срисовал (хорош вышел!), да про конпас вспомнил. Положил я его на землю, ищу север. А стрелка в бок показывает мимо буквы С. Вертел я, вертел ни с места стрелка.

Солнышко припекло жарко. Ребята разбрелись; кто шаги отмеряет, кто что. Снял я скатку и винтовку положил и думаю, что с коробочкой сделать?

Гляжу — Семка Чернышов ко мне подходит. Не любил я его; всегда он ко мне лез, все учит, а сам ни черта не знает. Опротивел он мне, хуже старшины.

— Чего ты? — говорит. — Не выходит у тебя?

— Выйдет, — отвечаю я ему. А сам проклятую коробку трясу.

— Дай мне. Да ты кнопку-то нажми, у тебя стрелка и не двигается.

Пощелкал я кнопкой из любопытства. Щелкнешь — задрожит стрелка, закачается, еще щелкнешь — замрет.

Повертел я коробочку так, чтобы стрелка на букву С встала, защелкнул поскорей кнопкой.

Теперь как ни вертись, а от севера не уйдешь. И пошел я шаги отмерять по дороге. Выну кон-пас из кармана, погляжу на стрелку: верно стоит, и суну опять в карман.

Смерил до железной дороги 289 шагов вышло. Провел я дорогу карандашом, со всеми кривулинами, как есть; а сбоку надписал «289 шагов»’.

Положил я конпас на рельсу, а сам разрисовываю плант. Всех обогнал.

Гляжу Семка опять тут.

— Нетто можно конпас на рельсы класть?

— А то нельзя?!

— Да стрелка не на север, а в бок будет показывать.

— Не пугай! У нас всегда на север кажет: не свернется.

Поглядел он: — Да што же ты кнопку-то опять защелкнул? Открой!

Дурака нашел! Открой, а потом ищи севера, крути ее тогда, коробку-то!

— Катись, — говорю, — не учи. Посмотрим, у кого лучше получится…

Махнул Семка рукой, да знаю я его! Всегда старается научить ребятам на-смех. Да не очень-то его слушают, не на дурака напал!

Усердно я рисовал. Што пондравится, то и нарисую. Даже взял корову на плант нанес, она тут же около дороги ходила. Ежели бы раскрасить — на ять вышло бы. Я теперь не знаю, чья лучше будет.

Вот завтра командир взвода объявит, наверно, меня хвалить будет. Давно бы пора, а то ругаться все мастера, а хвалить — никто.

Ну, завтра увидим!

Поклонник техники

— Великанов, что же ты винтовку не чистишь?

— Очень надо. Некультурность это — самому чистить! В Америке, вон, в войсках, такой шомпол есть — вставил, и само чистится! Пущай выпишут такой шомпол.

— А что ж ты не подметешь? Твоя очередь.

— Очень надо. В Англии, вон, такой веник есть — завел его, как часы, так он сам по полу скачет да метет! Пущай выпишут такой веник.

— Ты бы вот хоть койку-то свою прибрал да сам причесался.

— Очень надо. Во Франции, вон, такая машинка есть — пустишь на койку — в момент все приберет; пустишь по голове — моментом причешет. Пущай выпишут.

— Куда ты побежал?

— Обед принесли. А-а! А где моя большая ложка?

— Нет, брат, ты подожди жрать, покеда мы из-за границы не выпишем такую ложку, которая сама от котла ко рту со щами бегает. А то в руке-то ложку держать не технически.

ЧАСОВОЙ — ЛИЦО НЕПРИКОСНОВЕННОЕ

Неприкосновенное лицо

Рассказ Г. Кузьменко

На занятии по гарнизонному уставу Крякин ворон считал.

— Как вы думаете, для чего постовая будка предназначена? — задал вопрос командир взвода.

— От дождя.

— Для часового.

— От непогоды, чтоб залазить, — загудели голоса.

— Нет, товарищи! Запомни всякий: будка стоит, первое — для обозначения поста, а второе — для постовой одежды. А залазить в будку часовому не полагается, хоть тут каменья с неба сыпятся, — объяснил командир взвода.

В точности разобрали караульную будку на занятиях, а Крякин не слыхал. Не интересовался ею также и тогда, когда после обеда стал на пост.

Ну, а когда 2 часа ночи стукнуло, то обратил на нее внимание.

— И чего это я мерзну на холоде, спину ветру подставляю? Для чего же тут будка-то? Дай-ка влезу в нее.

Через минуту он сидел в будке и думал:

— Хорошее дело эта будка! Удобно! Тут и курнуть можно, и никто того не увидит.

Курнул, уселся поудобнее и задремал.

Гудит вокруг будки ветер, а Крякину затишно и уютно. Вдруг — тррах!

Будка опрокинулась и накрыла собой Крякина, а какая-то фигура в шинели со всех ног бросилась прочь от будки.

— Карраул! — завопил под будкой перепуганный на смерть Крякин. — Ай-а-а-ай!.. Караул!