Пять столетий тайной войны - [297]

Однако уведомить обо всем этом Лондон оказалось делом далеко не простым. Чтобы пройти все звенья французской бюрократической машины, у которых надлежало получить визу на передачу сведений, нужно было время. Ладу сначала пошел по официальному пути, но его донесения где-то так и осели в досье, не дойдя до места назначения. Пришлось обратиться к частным каналам. Один американец, рекомендованный Ладу, уехал с необходимыми материалами в Англию.

И вот с 14 августа 1914 г. парижская фирма Струкера стала получать не подлинные телеграммы из Лондона, а «телеграммы», составленные во Втором бюро. В них сообщалось об отправке якобы очень слабых британских контингентов.

Поступление телеграмм из Англии внезапно прекратилось 25 августа. За французской «фирмой» контрразведка продолжала наблюдать. Пока шло оформление ордеров на арест, все трое служащих парижского отделения Струкера успели исчезнуть. Позже было установлено, что эту роль играли немецкие офицеры. Когда 1-я германская армия под командованием генерала фон Клука, наступавшая на Париж, столкнулась и вступила в бой с английским экспедиционным корпусом, это оказалось для немцев полной неожиданностью. Внезапное появление на фронте боеспособной английской армии повлияло на ход военных действий.

Английская секретная служба способствовала — впрочем, в скромных масштабах — дезинформации германского командования накануне битв на Марне. Этот успех был достигнут уже упоминавшимся капитаном Бертрамом Стюартом. Капитан разоблачил одного из своих подчиненных как агента-двойника, но не арестовал его, а стал через ничего не подозревавшего немецкого шпиона передавать ложные известия в штаб фельдмаршала фон Клука, командовавшего 1-й германской армией. Стюарту удалось убедить немцев, что Кале, а не Гавр, как это было в действительности, является портом высадки британских подкреплений. В результате Клук предпринял ошибочный маневр с целью отрезать англичан от их мнимой базы. Это замедлило темп немецкого наступления, когда выигрыш времени приобретал решающее значение. Но французскую победу на Марне предопределил решающим образом другой фактор — переброска значительных германских сил с запада на Восточный фронт для отражения русского наступления.

Немцы заранее приняли меры, чтобы иметь подробные сведения о русской армии. Развитию немецкого и отчасти австрийского шпионажа в царской России способствовало несколько благоприятных условий. Во-первых, отсталость русской экономики, большое проникновение в нее германского капитала (а многие немецкие фирмы, пустившие крепкие корни в России, были, как уже указывалось, филиалами разведки). Во-вторых, разложение государственного аппарата царизма, его продажность, выдвижение на главные роли самых растленных и готовых идти на все людей, делавших карьеру на кровавой расправе с революционным движением, на «умиротворении» страны с помощью виселиц, казачьих нагаек и черносотенных погромов. В-третьих, сильная германофильская партия при дворе. Она концентрировалась вокруг царицы-немки, которая могла вертеть, как хотела, своим мужем, носившим имя Николай II, император всероссийский. В-четвертых, засилье немецкого по национальности дворянства в пограничных прибалтийских губерниях России, то влияние, какое имели эти «лифляндские», «курляндские» и «эстляндские» бароны, считавшиеся верной опорой трона, в бюрократических и придворных кругах Петербурга. В-пятых, существование большого числа немецких поселенцев, в частности в юго-западном крае, среди которых шпионские гнезда создавались едва ли не со времен колонизации (во второй половине XIX в.). Часть колонистов даже проходила до войны службу в германской армии. Чтобы обойти закон, запрещавший иностранцам приобретать земли в пограничной полосе, многие немцы имели двойное (германское и русское) подданство.

В первом десятилетии XX в. в царской России действовало более дюжины крупных организаций, созданных немецкой и австрийской разведками. Им удалось узнать весь план подготовки армии царской России к мировой войне. В строении шпионской сети немцы применяли тот же групповой метод, который определил провал в начале войны их агентурной сети в Англии. Русская контрразведка имела данные о большинстве немецких шпионских групп. Но все же факторы, о которых говорилось выше, помогли немецкой агентуре уйти из-под удара.

Неисчислимыми жертвами, потерей огромных территорий заплатили русские войска за фактически беспрепятственную деятельность большинства высокопоставленных шпионов.

Немцы забросили значительное число своих разведчиков в тыл русского фронта. Наряду со шпионажем большую роль сыграла расшифровка австрийцами и немцами русского военного кода, что позволило им значительную часть войны свободно читать передававшиеся по радио донесения я приказы царских штабов. Это также было причиной неоправданно тяжелых потерь, которые понесла русская армия.

Вместе с тем считавшиеся в России наиболее крупными успехи германской разведки, якобы превратившей в своих агентов полковника С. Н. Мясоедова и самого военного министра генерала В. А. Сухомлинова, были вымыслом. Мясоедов, бывший старшим жандармским офицером на станции Вержболово на границе Восточной Пруссии, сумел понравиться двум монархам — Николаю II и Вильгельму II. Департамент полиции, соперничавший с жандармским корпусом, решил подставить ножку делавшему быструю карьеру Мясоедову. Его обвинили в поощрении контрабанды. На суде над арестованными контрабандистами Мясоедов совершил непростительный поступок, разоблачив провокацию охранки. Его уволили в отставку, но в 1911 г. царь разрешил снова принять на службу бывшего жандарма. Это было сделано по ходатайству Сухомлинова, супруга которого была близко знакома с женой Мясоедова. В 1912 г. глава октябристов Гучков обвинил Мясоедова, сделавшегося главой личной контрразведки Сухомлинова, в покровительстве шпионам (полковник участвовал в различных спекуляциях, в которых его компаньонами были коммерсанты с немецкими фамилиями). Это обвинение было расследовано, и его безосновательность должен был признать сам Гучков. Однако во время войны Мясоедов оказался козлом отпущения, на которого можно было свалить вину за поражения, вызванные неспособностью верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Этим предрешался и вопрос о смещении Сухомлинова. 18 марта 1915 г. в Варшаве, основываясь на голословных показаниях одного бежавшего из плена поручика и явно ничего не доказывающих уликах, военный суд приговорил Мясоедова к смертной казни. Полковника повесили сразу же после вынесения приговора. Было осуждено еще несколько лиц, связанных с Мясоедовым. А в 1916 г. был арестован сам Сухомлинов, который позднее, уже при Временном правительстве, был присужден к бессрочной каторге. (Он был освобожден по амнистии, объявленной Советским правительством в 1918 г., и умер в эмиграции.) Мясоедов был царским охранником, грязным дельцом, контрабандистом, мародером. За преступное пренебрежение служебным долгом беззастенчивым и бездарным карьеристом Сухомлиновым русская армия расплачивалась кровью десятков тысяч солдат и офицеров. Но шпионами ни Мясоедов, ни Сухомлинов не были. Это после войны засвидетельствовали руководители и немецкой, и австро-венгерской разведок В. Николай и М. Ронге, которым не было бы смысла утаивать такой крупный успех, как превращение в своего агента военного министра вражеской державы.