Пять столетий тайной войны - [179]

Летом 1777 г. Ли отправился в Берлин, надеясь добиться поддержки Фридриха II. Английский посол Хью Эллиот подкупил слугу в гостинице, где остановился американец, и получил ключи от номера Ли. Эллиот лично в отсутствие Ли побывал в его комнате, похитил находившиеся там бумаги и поспешил в посольство. Там несколько человек принялись лихорадочно переписывать похищенные документы, а Эллиот тем временем вернулся в гостиницу и, изображая из себя путешественника, сочувствующего делу колонистов, встретил возвратившегося Ли и втянул в длинную двухчасовую беседу. Лишь в 10 часов вечера Ли поднялся к себе в комнату. Вскоре оттуда раздались вопли: «Разбой! Ограбление!» Между тем англичанин покинул отель, наскоро переоделся в посольстве и, прихватив документы, с которых уже были сняты копии, опять появился в гостинице. Он передал бумаги портье, сказав, что они были вручены ему каким-то незнакомцем, который после этого немедля исчез.

Атташе английского посольства Листон, загоняя лошадей, помчался в Гамбург, чтобы оттуда с первым кораблем добраться до Лондона. Подозрения в краже бумаг, естественно, пали на Эллиота. А тот со свойственным ему цинизмом и бесцеремонностью даже не отрицал этого, небрежно объяснив, что, мол, один из его слуг из чрезмерного усердия похитил бумаги, но он, как только узнал об этом, поспешил вернуть их законному владельцу. Даже в Лондоне были несколько смущены поведением Эллиота, хотя вполне оценили его рвение. В конечном счете буря улеглась, а Эллиот получил от правительства в виде подарка 500 ф. ст.

Как подсчитал один историк, к лету 1777 г. шпионы численно превосходили собственно дипломатов в Париже в соотношении 10:1.

Эффективность английской разведывательной службы сказывалась на политике континентальных правительств, действовавших, исходя из предположения, что они находятся под постоянным наблюдением британских шпионов. Когда Артур Ли отправился переодетым в костюм британского купца из Франции в Испанию, дружески настроенное к колонистам мадридское правительство задержало его на границе: оно уверяло, что не поддерживает никаких связей с «мятежниками», и опасалось, что о прибытии американского уполномоченного немедленно станет известно в Лондоне, а это повлечет нежелательные дипломатические осложнения.

На протяжении почти всего 1777 г. из Америки поступали сообщения об успехах только английских войск, и политика правительства Людовика XVI в отношении колоний приобретала все более нерешительный характер. С одной стороны, правительство не препятствовало расширявшемуся вывозу в колонии оружия, боеприпасов, обмундирования и покупке по дешевке французскими купцами захваченных американскими каперами английских судов. С другой стороны, под давлением протестов лорда Стормонта часть американских капитанов и матросов была арестована. Учитывая, что Франция пыталась не допустить открытого разрыва, британская дипломатия усилила нажим. Параллельно английская секретная служба по приказу Георга III решила прибегнуть к шантажу. Для этой цели был использован английский разведчик в Париже Натаниэль Паркер Форт, который поддерживал дружеские связи с главой французского правительства Морепа. Форт доверительно сообщил своему Другу, что Англия, вероятно, в ближайшие дни объявит войну Франции, если версальский двор не примет требований, предъявленных лордом Стормонтом (запрещение приводить захваченные английские суда во французские гавани, выдача находившихся там трех каперских кораблей и т.д.). Встревоженный Морепа поспешил созвать совещание. В конечном счете английские требования были отчасти удовлетворены. Блеф удался, если учесть, что Лондон и не думал сам объявлять войну Франции и, напротив, всячески старался ее избежать. Более того, Георг III даже раздражался, когда читал отчеты Уэнтворта, который, ссылаясь на донесения Банкрофта, сообщал о надвигавшейся угрозе войны. Так, вскоре после того, как удалось заставить Париж отступить, Георг писал: «Два письма, полученные от мистера Уэнтворта, несомненно, любопытны. Однако поскольку Эдвардс[20] биржевой игрок и к тому же шпион-двойник, в его донесениях нельзя верить ничему, кроме того, что в его личные намерения входит побудить нас считать, что французский двор намерен начать войну. На деле же, безусловно, имеются серьезные основания предполагать, что эта возможность ныне является более отдаленной, чем мы могли предполагать шесть месяцев назад». Уэнтворт в этом королевском письме был также удостоен нелестных эпитетов…

Осенью 1777 г. сведения об успехах английской стороны стали приходить реже; наоборот, поступали известия об отдельных неудачах; начало выявляться, что британские планы уничтожения армии колонистов очень далеки от осуществления. В середине ноября Георг III приказал послать Уэнтворта в Париж, чтобы с помощью Банкрофта выяснить, не собирается ли Испания вступить в войну. Уэнтворт прибыл во французскую столицу крайне озлобленным на Банкрофта: они вместе спекулировали на бирже, и доктор не поделился выигрышем со своим компаньоном.

Дело заключалось в том, что Банкрофт, узнав об очередном поражении британской армии, приказал своему лондонскому поверенному играть на понижение английских ценных бумаг. Он, видимо, не учел, что все его письма тщательно просматривались в «черном кабинете», который функционировал под руководством начальника лондонского почтамта Энтони Тодда. Как-то раз Уильям Иден спросил Тодда, умеют ли его подчиненные подделывать письма и ставить фальшивые печати. Почтмейстер с гордостью ответил: возможно, в Англии среди молодежи имеются лучшие подделыватели, чем его ребята, но зато его — самые надежные, ведь он сам обучил их этому ремеслу. Действительно, «черный кабинет» Тодда сумел скопировать переписку Франклина с лидерами вигской оппозиции — лордами Шелборном и Кэмденом, Томасом Уолполом и др. Мы еще познакомимся с тем, как использовала английская разведка эти полезные сведения, а пока что вернемся к тому, что люди Тодда перехватили письмо Банкрофта и Уэнтворт узнал о проделках своего приятеля.