Пять синхронных срезов (механизм разрушения). Книга вторая - [5]
…Агути подпрыгнула с видом девственницы, впервые увидевшей на своей кровати под одеялом мужчину… Я уже выписала все до единого слова, чего никогда не делаю, потом я решила пропустить этот неудачный пассаж, ведь в моей книге явно больше “сорока тысяч знаков”, и переводить можно всё, что угодно. Но жадность фраера сгубила, мне жаль было бросать предложения, переведённые и до того, и после того. Отвечая Сперанской, я нагло пропускаю это предложение, но так не договаривались: она сразу же сказала, что для того, чтоб перевод считался зачтённым, мы переводим кусок текста подряд. Она водит линейкой по моему Дарреллу, потом стучит несколько раз ею по тексту, при этом смотрит на остальных англичан, как там у нас с дисциплиной и с английским. Оставшись вполне, я так думаю, довольной виденным, Елена Николаевна возвращается ко мне:
– Ну, так что же! Не пропускайте, пожалуйста!
А у меня и перевода нет никогда записанного, только словарик. Неужели я не переведу! Но это предложение записано. Я ходила в читальный зал, брала большого чёрного Мюллера. «Вот!» – говорю я Сперанской. Она весело смеётся: всё правильно, с видом именно девственницы; что Вас смутило.
Написала всё это, и вспомнился как наяву английский: я не записываю перевод потому, что его нельзя было записывать! Да, именно нельзя! Только словарик! Переводить только устно! Однажды случайно я заглянула в словарик Наташи Найко; она, видно, о чём-то меня спросила. Увиденное просто потрясло меня: the – артикль.
Как я умудрилась рассориться с учебным абонементом?! Свидетелем тому была Таня Соловьёва. Она меня выручила, спасла, она меня просто с силой оттащила за руку от окошка. Я лишь успела сказать в сердцах сотрудницам библиотеки: «Чтоб вы провалились!» Но по счастью, эти слова были зашумлены и не услышаны должным образом.
Вот что случилось. Я принесла сдавать стопку книг, положила их на барьерчик, и отвернулась. Рядом абсолютно никого не было. Учебный абонемент находится в подвале рядом с раздевалкой, а наш курс уже начал дежурить в раздевалке, и мне было очень важно посмотреть, как там у наших продвигается дежурство: правильно или нет. Со стопки исчезла одна редкая методичка, которую я специально положила наверх, чтоб контролировать её и не потерять.
Эти брошюрки у многих уже потерялись, мы и не знали, что они такие трудновосстановимые. Мне было предложено заплатить за методичку в пятикратном размере, что и пришлось сделать на пятом курсе перед самым получением диплома. Ни в каких учебниках из библиотеки я не нуждалась до конца учёбы.
Практические занятия по механизации с/х пр-ва предполагают старательное изучение сепаратора-сливкоотделителя, овощемойки и овощерезки, доильных аппаратов и доильных установок, доильного оборудования. Кормораздаточные механизмы. Способы уборки навоза. Выпаивание телятам ЗЦМ, приспособление это так и называется: луноход. Лекции читает Рафкат Гафарович Шамсутдинов.
Кто же его не знает?!
На первом курсе он приходит однажды к нам на какую-то лекцию и делает перекличку, он проверяет старост, насколько честно они подают сведения об отсутствующих. Даже наш Мельничук прокололся!!! Так ему и надо! Он скрыл, что Раи Лебедевой нет на лекции, хотя очень любит всё отмечать безупречно строго, никому никогда не делает поблажек. Чем это, интересненько, Раймонда сумела обаять Леонида? Я ни разу за пять лет у него не отпрашивалась с занятий. И никогда не пропускала занятий без уважительной причины, только из-за того, что не хотела, чтоб Мельничук говорил мне что-либо вообще.
Единственный староста, кто правильно в тот раз подал рапортичку, был Виктор Кузнецов, староста первой группы. Рафкат пожелал с ним познакомиться лично. Через всю аудиторию он подошёл к Витюньчику и с видимым удовольствием пожал его честную мужественную руку. Это было в высшей степени эффектно; Виктор Иванович смутился и покраснел. Он не желал, видимо, себе никакой славы; скорее всего, это была просто случайность.
Рафкат Гафарович читает лекции громко, энергично, понятно, внятно; записывать за ним легко. Он рисует на доске множество всевозможных схем. Расхаживает по кафедре во второй аудитории; сходит с ума, если вдруг нет мела, готов кого-нибудь стукнуть; староста курса быстро идёт за мелом сам. Рисует на доске очень красивые тракторные телеги и телеги с наращенными бортами: во сколько раз во втором случае больше грузоподъёмность, чем в первом? Примерно в 1,6 раза. А скорость заполнения силосной траншеи при использовании телег с наращенными бортами выше во столько же раз?! Долго ждёт от нас ответа. Оказывается, далеко нет. Скорость движения трактора во втором случае намного, почти в 2 раза, меньше; потери такие-то, разгрузка зелёной массы происходит совсем по-другому: с применением ручного труда, медленнее и опять-таки с потерями.
К концу лекции вся доска, кажется хаотически, исписана формулами, цифрами и чертежами, понятно только тому, кто не отвлекался, а последовательно сносил к себе в тетрадь. Я и то умудрилась что-то пропустить и на перемене переписываю из Наташиной тетради. Шамсутдинов говорит нам: такие же расчёты можно будет сделать по результатам обследования хозяйства на производственной практике. Мне так понравилось: всё понятно, и я решаю выполнить такую работу тоже. Я ещё не знаю, что свои работы мы будем готовить только по звероводству, да и намного позже! После окончания лекции преподавателя тесно обступают с разнообразными разговорами студенты; но ни одной студентки среди них вовсе нет.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.