Пять песен мира. Книга 2 - [70]

— Что-то не похоже, что ты счастлива моему согласию. Полетаешь, мир посмотришь. Это же здорово. А потом, когда вернешься, сможешь накупить себе одежды и вкусняшек столько, сколько захочешь.

— Может, я оттуда и не вернусь. Может, останусь там, — пожала плечами я. — Ну, спасибо тебе, — улыбнулась я. — Жалко, что по-человечески помочь ты не согласился. У тебя всегда так — ты мне, я тебе.

— Ну, я хотя бы не отрицаю в себе этого. В общем, тогда готовься. Завтра тебя спишут с твоего судна, и через месяц мы полетим на Мадэран.

— Что за Мадэран?

— Огромная планета на кончике созвездия Стрельца. Беспрецедентно огромная. Мы раньше таких никогда не видели. Говорят, генного материала там на несколько веков хватит. И ресурсов планеты тоже.

— Как-то отвратительно мне от всего этого, — нахмурилась я и перевела задумчивый взгляд в окно, наблюдая за огнями ночного города. — Тебя это не отвращает?

— А ты хочешь, чтобы мы играли в семьи, выращивая пластиковых детей, а не имели своих, настоящих? Не хочешь, чтобы у нас были настоящие семьи и настоящие дети?

— Это ширма, — раздраженно отмахнулась я. — Морковка для ослика. Коалицию волнует только демография и выживание. А семья — уважительная причина заставить людей пойти на убийство ради себя самих. Я не семью искать туда полечу, а любовь и дом. Моя цель не требует никаких жертв, а вот ценой жизни твоего ребенка будет жизнь какого-нибудь аборигена. Мы как чужие из древнего фильма, — мне на душе стало гадко, и я сжала ладонь в кулак. — Летаем от планеты к планете, и как паразиты, даем жизнь своему потомству за счет чужих организмов.

Валериану нечего было сказать, потому, скорее всего, мои слова были пропущены мимо ушей, но зато он кивал и поддакивал. А женщине, которая высказывается, только это и нужно. Чтобы ее слушали. Может даже не обязательно, чтобы слышали.

— Мы не можем выживать по-другому, — сказал Валериан после короткой паузы. Все же, он не игнорировал, а обдумывал мои слова, прежде чем высказаться. — Мы заигрались в бессмертие. Мы получили бессмертие. Но у любой нагрузки есть цена. Бессмертие лишило нас возможности размножаться. И только яйцеклетки определенных матерей при взаимодействии с подходящим генным материалом могут дать плод.

— Странно, что мы не можем копировать гены, — сказала я.

— Пытались. Не знаю, как именно это работает, но подходят только настоящие материалы, извлеченные непосредственно из аборигена.

— Ты подходишь проекту. Знаешь, не каждая человеческая женщина может родить ребенка, — произнес Валериан, и посмотрел на меня так, будто бы я отказывалась от единственной возможности в жизни. — Ты подошла. Это может озолотить тебя. Знаешь, как много платят матери за рождение ребенка?

— Знаю. Я могла бы вообще не работать после родов, — пожала плечами я. — Ну и что? Заводить детей ради денег? Я не хочу их ни ради денег, ни ради размножения. И вот если я когда-нибудь встречу человека, которого полюблю всем сердцем, то, быть может, детей заведу.

— А потом возможности может не быть, — Валериан скривил губу, и перевел взгляд в окно. — И будешь локти кусать. Для размножения, знаешь ли, не каждый самец подходит. Если твой возлюбленный не подойдет?

— Да и плевать, — я развела руками, держа бутылку, и пиво на дне заплескалось. — Значит, буду жить с ним просто так. Я ищу именно этого. Если я буду чувствовать рядом с ним дом, то большего мне и не нужно, Валериан. Прости, такого ощущения нет с тобой, и ни с одним из людей, с которыми я крутила романы в командировках.

— Как знаешь, — Валериан катнул желваками. Мои слова его обидели.

— Извини, — мягко произнесла я, положив ладонь ему на плечо. — Я не хотела тебя обидеть. Кстати, как ты назовешь детей?

— Если сын будет, то Алексом назову, если дочь, то в честь матери — Софией, — без энтузиазма ответил Валериан. — Для меня это будет честью — принести пользу человечеству. Мне приказали размножаться, и я размножаюсь, но, все же, это мне бы хотелось сделать с тобой, а не с Софией.

— Бездумно выполняешь приказы, — я закрыла глаза и запрокинула голову. — А о последствиях ты не думаешь? Несчастливая жизнь с нелюбимой женщиной и ребенком, которого ты зачал только ради цели человечества, а не своей собственной. По-моему, это путь к несчастью.

— Я военный, — строго ответил Валериан. — И мое счастье — служить коалиции и Его величеству, главному советнику. Слушай, — Валериан раздраженно сморщился. — Давай не будем об этом. Ты сама, небось, не сильно думала о последствиях своих поступков.

— Я помогала людям уничтожать целые цивилизации. Помогала отнимать, — хмуро ответила я. — И по этой причине я перевожусь на пассажирское судно. Знаешь, я тем еще мудаком была, и мне захотелось исправиться, самой для себя. Хочется иметь одного мужчину, а не десять, не хочется убивать. И из-за этого я лечу на Мадэран в качестве пилота гражданского судна. Я больше не хочу убивать.

— Какие же вы разные с Софией.

— Она тебя любит, а я — нет. Вот и вся разница. Скажи, она знает, что является для тебя только инкубатором и инструментом для достижения собственных целей? А если она умрет при родах? Будешь ли ты хотя бы вину чувствовать?