Пять ночей. Вампирские рассказки - [49]

У меня в горле снова пересохло, рана саднила под пластырем.

— А она?…

— А она спросила: кто в таком случае убил Джейсона? А я сказал: наверное, ты, деточка. Ты так хотела стать Первой, теперь место вакантно. У меня и пистолет есть, зарегистрированный на твое имя, да еще с отпечатками пальцев, так что доказать труда не составит. А тебе что за дело, спросила она, а я сказал: Уильям мой брат, я его люблю и не позволю порочить его имя даже посмертно. Я и так в глубоком трауре и жажду мести. Еще неизвестно, кто отвечает за ту нелегальную охоту… Она, конечно, покричала, повозмущалась, но со мной согласилась — по всем пунктам. Она красотка, твоя Халли, и неглупая, так что не удивлюсь, если в ближайшем будущем позавчерашнюю стрелянину благополучно свалят на покойного Девенпорта, а Лучших распустят на все четыре стороны. Ты и не представляешь, скольких моих знакомых устроит такой финал…

Все это время на его лице было полутомное выражение подростка, слушающего на плеере любимый диск в метро. Нельзя сказать, чтобы я не понимал ни слова, но вид у меня, наверное, был именно такой.

— Теперь ты свободен, у полиции к тебе вопросов нет — ну какие могут быть вопросы к жертве взрыва, которую и собрать-то нельзя? Короче, табула раса. Немногим предоставляется шанс начать сначала, любой бы позавидовал.

— И ты?

— Я? Да ну тебя, в самом деле. Мне-то завидовать нечему, у меня все это есть.

Теперь я этому верил — что с ним все в порядке. Не знаю почему, — может, потому, что выглядел он по уши довольным.

— Почему ты это делаешь? — выдал я наконец. Майк улыбнулся, немножко весело, немножко снисходительно — как обычно.

— Ты хотел помочь мне, когда сам нуждался в помощи. Это меня просто поразило. Но теперь ты все понимаешь лучше, все встало на места, и каждый из нас на своем месте.

— Нет… я не на своем.

— Пока нет.

Я привстал на диване.

— Что ты знаешь?

— Я знаю, кто знает. — Он делал между фразами умышленно длинные паузы. — А он знает, что кое-кто страдает сильнее, чем предполагалось… просто с ума сходит… места себе не находит… и будет рад хорошим новостям. Вернее — будут рады. Оба. Если только ты уверен, что это твое, — ведь когда мы виделись в последний раз, ты что-то такое говорил…

— Я уверен.

— Тогда дуй в мотель «Ночной гость», пока наши Кое-Кто не упорхнули из города. Это возле аэропорта Логан, не заблудись.

— Майк, ты волшебник.

— Нет, Уилли, я просто способный ученик. В конце концов, разве мы не семья?

* * *

…ТЕБЯ НЕ ОСТАВЯТ

Далеко, — там, где неба кончается край,

Ты найдешь.

Золотой крестик жег мне руку, как в старых фильмах, а может, я просто слишком сильно сжимал кулак. Так сильно, что когда разжал, на ладони была кровь.

— Кажется… это ваше?.. — произнес я, когда мне открыли. Вряд ли вопрос, скорее констатация.

И вряд ли речь вообще шла о кресте.

* * *

…Ведь это просто рубеж, и я к нему готов,

Я отрекаюсь от своих прошлых слов,

Я забываю обо всем — я гашу свет…

Нет мира кроме тех, к кому я привык,

И с кем не надо нагружать язык,

А просто быть рядом и чувствовать,

что жив.

Ночные Снайперы

* * *

энд

Все эпиграфы из песен принадлежат тем, кому принадлежат.

Ночь третья. Байла Морена

Чем дольше играешь в Бога, тем меньше в тебе человека.

Кристоф, креатор «Шоу Трумэна»

START

Играя в Бога — как чувствуешь себя? Не знаю. Понятия не имею. А вот grandma знает не понаслышке. Один телефонный звонок — и бедная студентка из Нью-Орлеана превращается в наследницу миллионов, как это вам?

Сначала я не поняла, с чего бы это бабушка решила меня признать. Потом, когда узнала ее поближе, сообразила: просто она всегда и во всем ценила собственные усилия и считала, что незаработанный хлеб горек, как полынь. Теперь я с ней согласна, тогда была на нее немного обижена — за неучастие в процессе моего образования, да и вообще в моей жизни. Но поскольку учеба оказалась мне вполне по силам, обида длилась недолго, тем более что через время в моем вполне оформившемся двадцатилетнем мозгу стали всплывать воспоминания. А воспоминания эти носили интереснейший характер — я начала вспоминать, что знала grandma в детстве, что уже была в этом городе и что была знакома с ее деловыми партнерами и друзьями. И если город, бабушка и я изменились за двадцать лет, то друзья ее остались такими же, как я их запомнила.

Так что когда она позвала меня, я приехала не мешкая. Здесь меня ждала работа и самое главное — семья, которой я фактически никогда не имела.

Сегодня мы с grandma обедали в ее любимом ресторане, к слову, ей же и принадлежащем. Ей многое принадлежит в этом городе, и за пять лет, что я здесь живу, меня это порядком избаловало.

Пока она делала заказ, я любовалась ее прической и жемчужно-серым платьем — фасон, который она предпочитает, когда удается вытряхнуть ее из черных брючных костюмов. Все никак не могу привыкнуть и понять, как в своем возрасте она ухитряется так выглядеть. Надеюсь, это наследственное.

— Классно выглядишь, — сказала я наконец. — Как это у тебя выходит?

Вряд ли ее смутил мой вопрос. Скорее всего, мне показалось.

— Поживешь — узнаешь. Кстати, Бартола, почему сейчас? Я думала, мы поужинаем дома.